Тамара отшатнулась, в глазах ее промелькнул страх. Но удивилась и бабушка. Они обе взирали друг на друга с недоумением и недоверием.
— Так вы не шарлатанка, — с сожалением проговорила моя родственница.
— Так вы моей породы, — одновременно с ней и с не меньшим сожалением произнесла Тамара.
Это взаимное открытие не слишком порадовало их.
— Да, я не шарлатанка, — после паузы признала Тамара, ее тонкие губы искривились в горькой усмешке. — Ну… отчасти шарлатанка, порою приходится привирать, но в некоторых случаях я способна реально помочь.
— Или навредить, — негромко заметила моя бабушка. Негромко и как-то угрожающе.
Тамара тоже уловила эту зловещую нотку в ее голосе и нахмурилась.
— Я стараюсь не вредить, — холодно возразила она. — Так что не нужно пустых обвинений.
— Они не пустые. Вы навредили моей внучке.
Я сначала подумала, что речь обо мне, и слегка встревожилась, но следующая фраза бабушки успокоила мои подозрения.
— Вы навредили бы и второй моей внучке, но она, к счастью для нее, обладает иммунитетом. Ей ваше зелье не повредило.
“Каким еще иммунитетом?” — хотелось спросить мне, но, конечно, задать вопрос было некому.
— Я не понимаю, о чем речь, — искренне возмутилась Тамара. — Я уверена, что никогда не видела ваших внучек!
— Не всегда нужно видеть кого-то, чтобы повредить ему, — сурово возразила бабушка. — В данном случае вы действовали через Антона.
Тамара ожесточенно всплеснула руками:
— Опять этот Антон! Кто он такой, черт возьми?!
— Ваш клиент.
— Я не помню всех своих клиентов.
— Но он был у вас сравнительно недавно. Вы не могли забыть его так скоро!
Тамара вздохнула и покачала головой:
— Я и не забыла… просто пока не могу сообразить, о ком речь. 15 числа, вы говорите? — она нахмурила лоб, усилием воли воскрешая воспоминания. — Кажется, был такой нервный и неуверенный в себе юноша… темноволосый и в целом симпатичный, но какой-то дерганый.
“Он!” — хотелось взвыть мне. Бабушка была того же мнения.
— Описание подходит, — сдержанно усмехнулась она. — И что же? О чем он просил вас?
— Долго и сумбурно рассказывал мне о великой и неразделенной любви к некоей прекрасной и жестокосердной девушке.
Я возмущенно фыркнула. Если первый эпитет вызывал сомнения (я не уродина, но и не Эльвира Прекрасная), то второй звучал просто оскорбительно. Как будто я обязана была в него влюбиться!
— Видимо, речь шла о моей старшей внучке, — кивнула бабушка. Судя по выражению ее вытянутого лица, данная мне Антоном характеристика ее позабавила.
— Видимо, — не стала спорить Тамара, равнодушно пожимая плечами. — Он просил меня помочь ему влюбить в себя вашу внучку.
— И вы помогли?
— Я думаю, что создать любовь искусственно невозможно, — уклончиво ответила Тамара.
— Но можно создать нечто вроде наваждения, — холодно сказала бабушка, с осуждением глядя на женщину. — Что вы и сделали, да?
— Что вы от меня хотите услышать?! — рассердилась шаманка. — Это моя работа!
— Создавать наваждения? — любезно уточнила бабуля. Она умела говорить с эдакой вежливой язвительностью, от которой собеседнику любого ранга становилось не по себе… даже ведьме.
— Не только! Гадать, давать советы… ну а Антону я дала немного приворотного зелья… ну, я так называю это снадобье. Не думаю, что оно вообще действует.
— Увы, действует, да только не на того, кого нужно, — вздохнула бабушка.
Я не была уверена, что бабушка в этот раз права. На меня зелье тоже подействовало — недаром всю ночь снился Антон, причем в нетипичном для себя образе романтического героя.
— К счастью, тот сок, в который Антон добавил ваше зелье, почти никто не пил… только младшая внучка. Девочка, ребенок, понимаете?
Тамара слегка покраснела.
— И… что? Она… влюбилась?
— Не совсем. Зелье-то ориентировано не на нее… она заболела, у нее что-то вроде бреда.
Тамара вздохнула:
— Да, на такое я не рассчитывала… даже не знаю, как помочь.
Бабушка грозно свела брови, да и я мысленно возмутилась. Ничего себе, не знает, как помочь! А как вредить — знает!
— Это в каком смысле?!
Вид у моей немолодой родственницы был столь устрашающим, что Тамара торопливо сказала:
— Если бы проблема была в вашей старшей внучке, я бы дала, так сказать противоядие. Но младшенькая… она стала случайной жертвой. Как тут быть… не знаю, — и, помолчав, Тамара извиняющимся тоном добавила, наверное, надеясь смягчить мою бабушку: — Я ведь не совсем настоящая шаманка… самоучка.