— Тогда до дна! — коварно предложила я.
— До дна! — с готовностью согласился парень.
Наши бокалы соприкоснулись, и мы быстренько их опустошили. Я сразу раскраснелась — я не успела пообедать, и вино слегка ударило мне в голову. По желудку растеклась приятная щекотная теплота, я откинулась на спинку стула и улыбнулась куда более благосклонно…
“Жду минут 10, а потом попробую его прогнать!” — мысленно решила я. Причем переживала не столько из-за возможной несдержанности гостя, сколько из-за себя самой… алкоголь порою играл со мной недобрую шутку, пробужая всякого рода неуместные желания… было бы неумно провести ночь с Антоном именно сейчас, после стольких стараний избавиться от него раз и навсегда.
Однако насильно выпроваживать гостя не понадобилось. Несколько минут Антон вяло ковырялся в поданном мною салате, безуспешно заставляя себя есть, потом отставил тарелку и со вздохом сказал:
— Мне чего-то нехорошо… голова разболелась… и как-то… в сон клонит.
— Вот как? — я подняла брови. — Так, может, перенесем нашу встречу?
— Да… — неуверенно протянул он. Желание остаться со мной явно боролось в нем с недомоганием. Последнее победило… — Да, так лучше… я позвоню!
Четверть часа спустя Антон покинул мою квартиру, бесконечно извиняясь и обещая связаться как можно быстрее. Я кивала ему в ответ, изображала сочувствие, а в голове билась одна-единственная мысль: “Что это, очередное совпадение?!” Их становилось подозрительно много…
* * *
Несколько дней спустя я сидела в кафе со своей бабушкой. Эти дни прошли в тишине и спокойствии: я работала в свое удовольствие, созванивалась с родными, болтала по Вайберу с Настей, которая, казалось, полностью выздоровела… а, главное, я наслаждалась отсутствием вестей от Антона. Его обещание позвонить осталось неисполненным, и я этому только радовалась. Я не хотела ломать голову, что послужило причиной столь странного исчезновения, вообще мечтала стереть из памяти всю историю с кузиной и незадачливым ухажером… и наверняка преуспела бы в своем начинании, не вмешайся в дело наша родовая ведьма.
Я не стремилась встречаться с ней, однако причин для отказа (вежливых) придумать не смогла. Вот поэтому я и оказалась в этот холодный солнечный полдень в одном из заведений сети Fransua. Мы пили латте, причем я позволила себе редкую роскошь и заказала к кофе десерт. Я чувствовала, мне нужно подкрепиться перед решительной схваткой с атипичной логикой бабушки, да и мозгу требовалась глюкоза — мне ведь придется изрядно поднапрячь извилины, чтобы противостоять умелым аргументам гранд-маман!
— Хочу тебя похвалить, Эльвира, — приступила к задуманному бабушка, делая глоток кофе. Она называла меня полным именем либо когда сердилась, либо желая подчеркнуть значимость момента. Судя по всему, это был второй случай…
— За что? — неискренне удивилась я, причем даже для меня самой удивление в голосе прозвучало фальшиво.
— Ну, как… Настенька здорова.
У меня немного отлегло от сердца. Я уж было заподозрила, что бабушка как-то узнала о моих стараниях отвалить Антона… к счастью, нет.
— С чего бы ей болеть? — пожала я плечами. — Ну, простыла, с кем не бывает!
Бабушка сощурилась, вглядываясь в меня.
— Ты правда так думаешь?
Я упрямо встретила ее взгляд.
— Да, думаю! — с вызовом сказала после паузы. — Я менять свое мнение не собираюсь.
— Ты его почти поменяла, просто боишься сделать последний шаг, — покачала головой бабушка, с грустью вздыхая. — Но ты его сделаешь… рано или поздно.
Мне показалось, будто мне дали оплеуху.
— Знаешь, бабуль, я как-то сама разберусь, как мне жить, во что верить, — процедила я, сузив глаза. — Мне уже не 16…
Она пожала плечами:
— Извини, но я не могу так это оставить. Ты моя внучка, моя наследница. Я хочу, чтобы ты себя реализовала.
Я разозлилась. Даже мама с ее скверным характером никогда не доводила меня до такого бешенства!
— Ты рассуждаешь, как родители, которые насильно учат детей игре на скрипке, надеясь, что их чадо вырастет великим Паганини!
— И кое-кто добивается успехов благодаря такой тактике, — не спорила бабушка. Она даже не пыталась отнекиваться и придумывать благородные оправдания собственным действиям, и этот факт совершенно обескуражил меня и охладил мой пыл.
— Ты серьезно? — с недоумением спросила я. — Ты не отступишься и будешь продолжать терзать меня? Не оставишь в покое?
— Нет, — честно ответила бабушка. — Прости, но я не могу иначе.
— Тогда и ты прости меня, бабуль, — в тон ей проговорила я. — Боюсь, наши жизненные пути расходятся.