— Завтра с утра выходим в путь, всем отдыхать. Все вы сильные воины, я горжусь, что вы служите мне, — объявляет Кир
После ужина он уходит в сторону повозки, оборачивается около нее и выжидательно смотрит на меня
Так, если сейчас мне дали понять, что я смогу пройти это расстояние одна, без помощи, то так и сделаю. Я все ради него сделаю.
Собираюсь с духом и поднимаюсь на ноги. Силы есть, но их очень мало. Нет, я дойду до него, чего бы мне это ни стоило. Каждый шаг дается с гигантскими усилиями, но учитель говорил, что жалость к себе делает человека слабым.
Закусываю губу и иду к Киру, который стоит со сложенными на груди руками, со спокойным выражением лица.
Наконец, дохожу до повозки, опираюсь на нее спиной, встаю рядом с Киром. Дружинники как по команде оборачиваются к костру.
— Ради чего ты все это устроил, князь?
— Чтобы они знали, как ведет себя человек, в котором живет дух воина, — отвечает Кир слегка равнодушно.
— Ты слишком высоко ценишь меня, — отвечаю смущено.
— Лири, — поворачивается ко мне Кир, — я видел, как ты дважды едва не умерла меньше чем за месяц. И каждый раз только упрямство позволило тебе выжить. Пусть мои дружинники видят, как хилая рабыня готова отдать жизнь за своего князя, несколько раз спасла ему жизнь и раз за разом побеждает смерть. Залезай в повозку.
— Но сейчас именно ты помог мне выжить, — не унимаюсь.
— Когда просил тебя открыть глаза, то не был уверен, что ты сможешь это сделать. Ты едва дышала, — говорит он спокойным голосом. — Сначала я сходил с ума, потому что думал, что ты умерла. Но ты выжила. Вопреки всему ты выжила. Яд, которого ты наглоталась, убивал тебя изнутри, ты вся горела и бредила, мне пришлось тебя связать и держать. Мо не мог тебе помочь, и никто не мог. Кроме меня. Я понял, что не смогу вынести твоей смерти, поэтому стал лечить тебя. Но ты никогда не поправилась бы, если бы сама не хотела жить. Сколько же в тебе упорства, Лири… — Кир прижал меня к себе, хотелось так и стоять тут вместе с ним и никогда не возвращаться в Олир. Но над моим ухом раздалось, — залезай в повозку.
Не стала испытывать терпение князя, несмотря на то, что он был в хорошем настроении. Кир усадил меня на скамейку и принялся расчесывать мокрые волосы. У меня не было сил, чтобы заняться ими. Уткнулась в грудь Кира, вдыхая его запах, и наслаждалась его руками. Когда с волосами было покончено, он уложил меня на подушки, лег рядом и обнял.
Спать не хотелось, хотелось слышать его голос в темноте.
— Твои силы все больше, — проговорила негромко.
— Да, это так. Я даже подлечил дружинников, которые особенно сильно пострадали.
— Это земля Илиар тебе помогает?
— И это тоже. Но, скорее всего, дело в том, что моя пара уже на земле княжества, посланники Хору везут ее с собой. Так они сообщили Илио, — Кир замолчал и до боли обнял меня. Я была не против. Хотелось залезть ему под кожу и жить там. — Законы не запрещают мне иметь несколько жен. Я хочу, чтобы ты родила мне сына и дочь, — шепотом выкрикнул Кир.
Вот какой он видит выход в нашей ситуации.
Здесь и сейчас лежа рядом с ним, была готова хоть дворцовые конюшни чистить, лишь бы быть рядом с моим князем.
— Но я же безродная, — пробормотала сокрушенно.
— У тебя благородная кровь, Лири, — напомнил Кир.
— И что с того? Если меня выбросили умирать, значит, я была не нужна даже в качестве бастарда. Кир, мне нет места рядом с тобой. Я всего лишь безродная рабыня, которую ты купил на невольничьем рынке втридорога, и наши с тобой дети могут, как я сама, оказаться однажды на берегу реки, — прошептала быстро в надежде, что он не услышит слез.
— Не смей так говорить, — зашипел Кир и схватил меня за шею. А потом навалился на меня, впился в мои губы горячим поцелуем, разорвал жилет и рубаху на груди, чтобы положить ладонь на свою печать. — Ты моя, Лири! Моя! — уже мурлыкал он, целуя мою шею. Как же быстро менялось его настроение.
В ответ залезла ему под рубаху и гладила сильную спину. Так мы с ним и уснули.
Глава 18
Народ Олира ликовал, под ноги князю Илиар бросали цветы и ленты. Мне было видно лучше, чем всем остальным дружинникам, потому что Кир посадил меня на лошадь перед собой. Я бы могла ехать на Тико, но князь в очередной раз напомнил, что монстрюс не средство передвижения.
За неимением другого способа транспортировки, трупы когтистых орлов (многих из них задрал мой Тико) и древесной кобры сложили в повозку. По-моему, дружинники специально не переодели рваные, замаранные кровью рубахи, чтобы горожане видели их боевые ранения.