— На этой женщине стоит моя печать. Прошу признать наш союз перед Создателем, — продолжил Кир в полной тишине.
В храме не было слышно шума просыпающегося города, и было настолько тихо, что создавалось впечатление, что мы сейчас на кладбище. Брр…
Харин обеими руками поднял мое лицо, чтобы заглянуть в глаза. У него просто пронзительный взгляд, выцветшие серые глаза видели меня насквозь, но страшно не было. Что мне скрывать?
— Я чувствую, что на ней стоит твоя метка, Кир. Но не чувствую, какая именно. Покажи мне метку жены на этой женщине, — на удивление бодро проговорил Харин, я думала, что у него старческий, скрипучий голос.
Но постойте! Это весь невероятный обряд? Показать печать жены? И почему мне полагалось быть покорной?
Кир взял меня за руку, ввел в столб света, поставил перед собой, провел напряженными пальцами по щеке и заглянул в глаза.
В его взгляде читалась надежда, счастье, но он был очень взволнован. Потом Кир взял за ворот платья и принялся разрывать одежду.
ЧТО?!
Еле сдержала себя, чтобы не вцепиться в его руки и отскочить от него. Он почувствовал мои метания, в мгновение взгляд Кира изменился — стал жестче.
Подчинение! Княгине полагалось подчиняться князю, он мой закон на земле. Хотя мне очень не нравилось то, что делал со мной сейчас Кир, я опустила глаза в пол, руки вдоль тела, показывая, что безоговорочно доверяюсь ему.
Подумаешь, мужчины в храме, — а в храме были только мужчины, — увидят меня нагой. Пусть все видят, что я принадлежу Киру, и телом и душой. Полная решимости, подняла взгляд на мужа, тот выдохнул с облегчением и едва заметно улыбнулся.
Рваное платье полетело на пол, а по моему телу от касаний Кира загорелась татуировка, посылая жар. Я улыбалась мужу, никакого смущения, потому что в тот момент для меня существовал только он. Бросилась к нему на шею, он обхватил меня, накинул свой плащ, и, конечно, поцеловал, что лишило меня чувства времени. Хотелось запрыгнуть на него, и только знание, что под плащом у меня ничего нет, заставляло стоять смирно. Ну, почти смирно, я прижималась к Киру так сильно, как только могла. Потом он подхватил меня на руки и вышел из Ока Создателя.
— Я вижу, князь, что на этой женщине стоит твоя печать жены, — сказал нам Харин. — Я подтверждаю этот союз перед Создателем.
— Благодарю, — с улыбкой ответил Кир, все еще удерживая меня на руках.
Когда он повернулся к дружинникам, все они опустились на одно колено, жрецы стояли, склонив голову.
«Тебя приветствуют, моя княжна», пояснил их поведение Кир, выходя из храма.
«А мне что нужно желать?»
«Быть моей опорой и заботиться о своем народе», последовал ответ.
Глава 24
Я пихнула Лои локтем, чтобы он пропустил меня вперед, и тем самым рисковала накликать гнев Кира, который велел мне стоять среди дружинников и не высовываться. Поскольку это был приказ, то не предполагал моего согласия или несогласия. Стой и все. А я не хотела пропустить все самое интересное. Как то: официальный прием Киром, князем Илиар, Люкрона, короля Хору, и Араны, его дочери и наследницы дома Хору.
Встреча высоких гостей была организована в тронном зале замка в присутствии дружинников, жрецов Создателя и уважаемых семей княжества.
Снова тот факт, что я по сравнению с огромными дружинниками выглядела щуплой и невысокой, заставил пойти на ухищрение и обойти приказ Кира, потому что мне не было видно зал оттуда, куда он меня поставил. В форме дружинника, — волосы стянуты в тугую косу и спрятаны под одеждой, на голове капюшон — я сливалась с воинами, если не знаешь, что уже в первых рядах, не заметишь.
Почему Кир на этом приеме пожелал таким образом скрыть меня, оставалось загадкой, а объяснять что-либо он не был намерен. И вообще он был какой-то дерганный. Из Храма до дворца нес меня на руках, хотя обувь была все еще на мне. В замке живым коридором стояли, преклонив колено, слуги, приближенные, дружинники, они говорили, что готовы служить княгине Илиар. Среди воинов, кстати, совсем молодые, их взяли на обучение, пока я отсутствовала. Таким образом, все эти люди показывали, что присягают мне, княгине Илиар, на верность.
Пока мы добирались до дворца, Кир светился от счастья, — по-моему, ему хотелось сейчас запереться со мной в спальне, а не исполнять протокольные, обязательные для правителя мероприятия, — но стоило ему поставить меня на пол в тронном зале, как он стал угрюм.