Выбрать главу
   Распахнуты двери    Больниц, жандармерий —    Предельно натянута нить, —    Французские бесы    Такие балбесы! —    Но тоже умеют кружить.

1978

Письмо к другу, или зарисовка о Париже

Ах, милый Ваня! Я гуляю по Парижу — И то, что слышу, и то, что вижу, — Пишу в блокнотик, впечатлениям вдогонку: Когда состарюсь — издам книжонку
   Про то, что, Ваня, мы с тобой в Париже    Нужны — как в бане пассатижи.
Все эмигранты тут второго поколенья — От них сплошные недоразуменья: Они всё путают — и имя, и названья, — И ты бы, Ваня, у них был — «Ванья».
   А в общем, Ваня, мы с тобой в Париже    Нужны — как в русской бане лыжи!
Я сам завел с француженкою шашни, Мои друзья теперь — и Пьер, и Жан. Уже плевал я с Эйфелевой башни На головы беспечных парижан!
Проникновенье наше по планете Особенно заметно вдалеке: В общественном парижском туалете Есть надписи на русском языке!

1978

II. Конец «Охоты на волков», или охота с вертолетов

Михаилу Шемякину

Словно бритва рассвет полоснул по глазам,

Отворились курки, как волшебный Сезам,

Появились стрелки, на помине легки,

И взлетели стрекозы с протухшей реки,

И потеха пошла — в две руки, в две руки!

Вы легли на живот и убрали клыки.

Даже тот, даже тот, кто нырял под флажки,

Чуял волчие ямы подушками лап;

Тот, кого даже пуля догнать не могла б, —

Тоже в страхе взопрел и прилег — и ослаб.

Чтобы жизнь улыбалась волкам — не слыхал,

Зря мы любим ее, однолюбы.

Вот у смерти — красивый широкий оскал

И здоровые, крепкие зубы.

Улыбнемся же волчьей ухмылкой врагу —

Псам еще не намылены холки!

Но — на татуированном кровью снегу

Наша роспись: мы больше не волки!

Мы ползли, по-собачьи хвосты подобрав,

К небесам удивленные морды задрав:

Либо с неба возмездье на нас пролилось,

Либо света конец — и в мозгах перекос, —

Только били нас в рост из железных стрекоз.

Кровью вымокли мы под свинцовым дождем —

И смирились, решив: все равно не уйдем!

Животами горячими плавили снег.

Эту бойню затеял не Бог — человек:

Улетающим — влет, убегающим — в бег…

Свора псов, ты со стаей моей не вяжись,

В равной сваре — за нами удача.

Волки мы — хороша наша волчая жизнь,

Вы собаки — и смерть вам собачья!

Улыбнемся же волчьей ухмылкой врагу —

Чтобы в корне пресечь кривотолки!

Но — на татуированном кровью снегу

Наша роспись: мы больше не волки!

К лесу — там хоть немногих из вас сберегу!

К лесу, волки, — труднее убить на бегу!

Уносите же ноги, спасайте щенков!

Я мечусь на глазах полупьяных стрелков

И скликаю заблудшие души волков.

Те, кто жив, затаились на том берегу.

Что могу я один? Ничего не могу!

Отказали глаза, притупилось чутье…

Где вы, волки, былое лесное зверье,

Где же ты, желтоглазое племя мое?!

…Я живу, но теперь окружают меня

Звери, волчьих не знавшие кличей, —

Это псы, отдаленная наша родня,

Мы их раньше считали добычей.

Улыбаюсь я волчьей ухмылкой врагу —

Обнажаю гнилые осколки.

Но — на татуированном кровью снегу

Тает роспись: мы больше не волки!

1978

Лечь бы на дно, как подводная лодка

Песня о нейтральной полосе

На границе с Турцией или с Пакистаном — Полоса нейтральная; а справа, где кусты, — Наши пограничники с нашим капитаном, — А на левой стороне — ихние посты.
А на нейтральной полосе — цветы Необычайной красоты!
Капитанова невеста жить решила вместе — Прикатила, говорит: «Милый!..» — то да сё. Надо ж хоть букет цветов подарить невесте: Что за свадьба без цветов! — пьянка да и все.