— А меня ты чему научишь? — спросила Карла.
— А что вы хотите узнать?
— Нет, ты мне скажи, — настаивала Карла. — Чему самому главному ты меня можешь научить?
Брэдли попытался вспомнить что-нибудь, что он знает.
— Слон — самое большое животное в мире, — сказал он. — А мышей боится.
— Интересно, почему? — спросила Карла.
— А потому что, — сказал Брэдли, — если мышь забежит слону в хобот и застрянет, то он не сможет дышать, задохнётся и умрёт. Слоны в основном так и умирают.
— Поняла, — сказала Карла. — Спасибо, что поделился со мной этим знанием. Ты очень хороший учитель.
Брэдли опять почувствовал себя в ловушке. Он же не собирался ничем с ней делиться. Он её ненавидит!
— Чему ещё ты меня научишь? — спросила она.
— Ничему, — ответил он холодно. — В школе вообще нельзя разговаривать.
— Почему?
— Правило такое. Это как нельзя залеплять жвачкой питьевой фонтанчик. Нельзя, и всё.
— В этой комнате нет никаких правил, — сказала Карла. — Тут каждый решает сам за себя. Никто никому не указывает, что ему делать.
— Значит, я могу залепить фонтанчик жвачкой?
— Да, только у меня тут нет фонтанчика.
— А разбить что-нибудь можно? — спросил он.
— Конечно.
Он оглянулся в поисках того, что можно было бы разбить, но вовремя одёрнул себя. Сейчас он опять попадётся! Разобьёт что-нибудь, и ему за это влетит, и никто не поверит, что она сама ему разрешила.
— Что-то нет настроения, — сказал он.
— Ладно. Но смотри, когда настроение появится — у меня полно вещей, которые можно разбить. Тут, кстати, есть мои самые любимые вещи. И вещи, которыми пользуются другие ребята.
— И разобью! — пообещал он. — Я же каратист. — Он взмахнул над столом ребром ладони. — Я могу этот стол разрубить пополам голыми руками. Одной голой рукой!
— Если тебе будет больно, я очень огорчусь.
— Мне не бывает больно, — сообщил он. — Я дома уже все столы переломал. Не верите — спросите мою маму.
— Верю, — сказала Карла. — Почему это я не должна тебе верить?
— Вы должны, — сказал Брэдли.
И она ему верила. До самого конца беседы она верила каждому его слову.
Когда он сказал, что родители кормят его исключительно собачьими консервами, она спросила, какой у них вкус.
— Прекрасный! — сказал он. — Мясной и сладкий!
— Я всегда мечтала их попробовать, — сказала Карла.
Когда он сказал ей, что вчера вечером ему звонил президент Соединённых Штатов, она спросила, о чём они говорили.
— О шляпах, — ответил он не задумываясь.
— О шляпах? И что ты ему сказал о шляпах?
— Я спросил, почему он не носит шляпу, как Авраам Линкольн.
— А он что?
Брэдли немного подумал.
— Я не могу вам сказать. Это государственная тайна.
Ближе к концу встречи Карла дала ему лист цветной бумаги и попросила что-нибудь нарисовать, если, конечно, он не против. Из большой коробки с карандашами он выбрал чёрный и не расставался с ним, пока не исчёркал каракулями весь лист.
Карла перегнулась через стол, чтобы рассмотреть рисунок.
— Как красиво, — сказала она.
— Это я нарисовал ночь, — объяснил Брэдли.
— Ой. А я думала, это пол в мужской парикмахерской, после того как там подстригли кудрявого брюнета.
— Так и есть! — заявил Брэдли. — Это я и хотел нарисовать.
— Очень хороший рисунок, — сказала Карла. — Можно я оставлю его себе?
— Зачем?
— Хочу повесить на стену.
Он посмотрел на неё изумлённо:
— Прямо тут, что ли?
— Ну да.
— Нет. Это мой рисунок.
— А я надеялась, он будет наш общий, — сказала Карла.
— Если заплатите доллар.
— Он того стоит, — сказала Карла. — И я мечтаю его здесь повесить. Но только если ты сам хочешь, чтобы он был наш общий.
— Не хочу, — сказал он.
— Ладно. Вдруг ты ещё передумаешь. Я подожду.
— Вы же можете меня заставить, чтоб я его отдал.
— Нет, не могу.
— Ещё как можете. Учителя всё время заставляют детей что-нибудь делать.
Карла покачала Головой.
Брэдли пора было возвращаться в класс.
— Мне было очень приятно, — сказала Карла. — Спасибо, что ты со мной поговорил и столько всего рассказал. — Она протянула ему руку.
Он попятился, словно это была не рука, а ядовитая змея, потом развернулся и помчался по коридору.
Войдя в класс, он скомкал рисунок и опустил бумажный шарик в урну возле стола миссис Эббел.
Глава 10
Брэдли сидел за своей партой в дальнем углу — последней партой в последнем ряду. Здесь он чувствовал себя в безопасности. Психичка его напугала. Она оказалась ещё ужаснее, чем он себе представлял.