Моя жена выпрямилась с ребенком на руках и резко сбросила с плеч руки фрейлин, мягко пытавшихся помешать ей осуществить задуманное. Она крепко прижала к себе дитя и, вздернув высоко подбородок, воинственно посмотрела мне в глаза. В воздухе повисло гнетущее напряжение. Все ждали от меня какого-либо приказа или действий. А я сам не понимал, что происходит. Но одно было ясно точно — какая-то гадина напугала мою беременную Анну Аврору. И судя по всему эта гадина Антуанна, будь она неладна. Что она только что ей наплела?
— Эрлин… — обратился к ней как можно мягче, шагнув вперед.
— Стойте! Не подходите ко мне! — крикнула Эрлин и я замер на месте.
Меня очень напугал тон её речи. Я эту Антуанну точно четвертую. Не будь Анна Аврора в положении, я бы сразу приказал уволочь её прочь в нашу спальню. Наплевав на все её возражения. Но я не мог этого сделать. Не сейчас. Мне придется решать проблему по-другому. У судьбы есть чувство юмора. Как я говорил Брияну сегодня днем? С эльратками нельзя обращаться по северному. Ну вот сам и попытайся, Витторио.
— Тихо, вот. Видишь? Всё хорошо. Я стою. — даже руки поднял немного в знак своей капитуляции.
Стража выжидающе глянула на меня, но я дал им понять легонько помотав головой, чтобы никакой самодеятельности. Младенец в руках Анны Авроры почувствовал тревогу, исходящую от неё. Он проснулся и начал хныкать. Моя Эрлин неосознанно переключила свое внимание на него, попытавшись успокоить мальчика. Чем я и воспользовался, приблизившись к ней почти вплотную.
— Не подходите! — крикнула Анна Аврора, заметив меня совсем рядом. — Я не отдам его Вам!
Вот так новость. Что происходит? Что у беременных в голове? Видимо, прочитав этот вопрос у меня на лице, Анна Аврора уточнила:
— Я не дам Вам убить его! Он ни в чём не виноват!
Так, в этом спектакле начала появляться хоть какая-то логика. Абсурдная, но все же логика.
— Эрлин. — улыбнулся я, продвигаясь медленно к ней. — О чём Вы? Зачем мне убивать невинное дитя?
— За тем, что он наследник и угроза для Вас! Я не позволю, чтобы в этой глупой борьбе за трон пролилась ещё чья-та кровь. Тем более кровь ни в чем не повинного младенца.
Очень интересно, как быстро эта дрянь накрутила ныне впечатлительную Эрлин. Сама натворила дел, а нам теперь разгребать. Только сидит на полу и рыдает на фоне, раздражая меня.
— Душа Моя, единственный наследник императорской короны сейчас находится в тебе. И тебе нельзя волноваться, чтобы не навредить ему. Ты же помнишь, как мы ждали это дитя? Как ты благодарила меня, за то, что я зачал его в твоем чреве? Именно в тебе сейчас настоящий наследник. А сын Джорджа — бастард. Он никогда не будет наследником, пока живы мы и наши дети. У меня на тебя большие планы. У нас будет ещё много детей, очень много детей.
Да, я не отличался особой нежностью, не считая моментов близости с Анной Авророй. И выпороть мог поданного и голову отрубить. Но неужели она думает, что я так просто возьму и убью невинное дитя? Тем более своего племянника. Хотя, чего ещё ждать от беременной женщины? Она сейчас слишком впечатлительна, особенно в отношении всего, что касается детей. И такой исход во многих королевских семьях был бы самым вероятным.
И что мне с ней делать? Моя сердечная, добрая Эрлин, носящая в себе наше дитя, сейчас всеми силами пыталась уберечь ещё и другого ребенка, без оглядки на то, что отцом его был Джордж. Иногда мне кажется, что у нас одно сердце на нас двоих. И она в её груди. Причем не в меру отважное для такой хрупкой женщины. Она себя защитить не сможет.
— Ты… — тихо начала Анна Аврора. — Не убьешь его?
— Нет, конечно, нет. Разве стал бы я тебе врать?
Стал. Я делал этот регулярно и без зазрения совести, чтобы Душа Моя не тревожилась по пустякам.
— Поклянись нашим ребенком, что не убьешь мальчика? — умный ход, беспроигрышный.
— Клянусь… — выдохнул я. — Я клянусь тебе нашим наследником, что не убью сына Джорджа.
После этого я подошел к ней и она спокойно отдала мне ребенка.
— Аккуратно, придерживай головку. — строго сказала мне жена, передавая племянника.
Это было так волнительно. Последний раз я держал младенца, когда ещё Отталия была маленькой. Крошечный, бледненький, с белокурыми редкими волосами, он так напоминал моего брата. Мальчик враз успокоился у меня на руках, будто почувствовал в них силу и уверенность, в отличии от дрожащих рук Эрлин. Сердце в груди совершило кульбит, когда он глянул мне в глаза. Его очами на меня смотрел будто бы сам Джордж. Я вспомнил, как наш отец присел передо мной на коленях, показывая новорожденного брата.