«Ты должен его учить и защищать Витторио», — сказал он мне тогда.
А я не справился. Не уберег его от него самого. Но я ни за что не повторю эту ошибку теперь. Я сделаю все, что сын Джорджа никогда не повторил его судьбу.
— Граф Аршер, — повернулся к нему, — Мне нужно поговорить с Вами и Вашей женой в своем кабинете.
— Как пожелаете, Ваше Величество. — ответил он.
— Анджей, — обратился к оруженосцу. — Попросите старейшину спуститься ко мне. Генерал Рутгерт, главы кланов Медвежьих Яров и Каменистых Ущелий немедля должны явиться ко мне.
— Так точно, Ваше Величество. Разрешите исполнять?
— Да. И ещё лекаря ко мне и кормилицу найди.
В кабинете стояла тишина. Я облокотился о спинку кресла и, запрокинув голову, прикрыл глаза. В голове роились тысяча мыслей. Так резко на меня свалилась новость о рождении племянника. Его титул, образование, вся его дальнейшая судьбы была моей ответственностью. И решить это все куда сложнее, чем кажется на первый взгляд.
Подле меня сидела Анна Аврора. Она позволила мне положить руку на её живот. Не знаю почему, но это действовало на меня успокаивающе. Я будто бы держал всё под своим контролем. Мысль о том, что у меня у самого скоро появится ребенок отрезвляла, напоминая, что я должен собраться.
Кормилица, как оказалось, не понадобилась. Антуанна сама кормила дитя. Граф Аршер предусмотрительно постарался не распространяться о младенце, щедро заплатив повитухе за молчание. Благо, Антуанна чувствовала себя хорошо и они сразу отправились в дорогу. Согласно официальной версии новорожденного графа повезли к столичному лекарю, так как ребенок якобы был очень слаб. Никто, кроме прислуги и стражи графа, не видел младенца. Под покровом ночи они заявились во дворец по той же причине, желая лишний раз не показывать ребенка при свете дня.
Я приказал принести женщинам чай с мятой. Им следовало успокоиться после случившегося. Тем более Анне Авроре. Она любила этот чай. Мужчинам подали ром. Сказал принести про запас ещё бутылку. Потому что на трезвую тут и не разобраться. Лекарь осмотрел младенца, подтвердив, что он полностью здоров, и теперь мы ждали старейшину, Бартэна Далливиона. Все же его безмерный опыт нам был сейчас позарез как нужен. При всём желании в свои двадцать три я не мог тягаться по части мудрых решений с воином прожившим почти сто двадцать лет.
Наконец-то двери отворились. Все встали, чтобы поприветствовать уважаемого всеми старца, и поклонились ему. Я тоже не стал исключением, не смотря на то, что мне принадлежала вся власть в империи. Равно как и Анна Аврора. Я фактически поднял жену с кресла, хотя её живот был ещё слишком мал, чтобы доставлять серьезные неудобства при движении. Только, в отличии от своих поданных, мы с Анной Авророй обошлись без поклона.
— Доброй ночи, Ваше Величество. — прохрипел старик. — Да будет Ваш разум хладным, как северная зима, а меч твёрд, как лёд.
— Волею Богов Великого и Бескрайнего Севера, старейшина. — ответил я.
Опираясь на копье, одновременно служившее посохом, Бартен мелкими шагами засеменил к Анне Авроре.
— Моя дорогая Эрлин, — он поцеловал её руку. — Каждый день молюсь всем святым за Вас. Аки здраво себя ощущает мать будущих Эрлов?
— Здраво, старейшина. — улыбнулась ему моя Анна Аврора.
— Да ниспошлют Боги наследнику силу и здравие нашего Верховного Эрла.
— Аминь. — сказала Эрлин.
Анджей хотел было помочь старейшине расположится на диване, но тот лишь фыркнул на юношу и, кряхтя, уселся сам. И от чая предложенного отказался, указав моему оруженосцу на ром. Глотнув крепкий напиток, он немного прокашлялся и уставил свой взор на Антуанну, державшую моего племянника. Но молчание так и висело в кабинете. Я пытался привести мысли в порядок и понять с чего нужно начать и чем мы должны закончить.
— Анджей ввел Вас в курс дела? — обратился к старику.
— Чего тут вводить, Ваше Величество? А то глаз лишился к старости? Ясно дело, что за дитё.
Бартен занял для себя привычную позицию наблюдателя. Он обычно всегда так делал, ибо считал, что я сам должен научиться справляться с делами. Старейшина не вмешивался, лишь изредка направляя меня. Как правило, я вел беседы с ним наедине, а потому многие не были осведомлены о способе его «советничества». Потому как зачастую его аудиенция со мной, если это касалось разрешения всякого рода бед, состояла по большей части из моего монолога, где он изредка одергивал меня нужными вопросами. От того все ждали, пока заговорит самый старший из дворян Севера. Но тот упорно молчал, перебирая в руке четки.