Тогда я долго еще не мог забыть этого. А потом опостылел. Я привык к этому и принимал смерть от меча, как нечто обыденное. Меня не могли впечатлить, а тем более напугать отрубленные головы, вспоротые животы и прочие ужасы войны. Но Анна Аврора — не я. Она вряд ли свыкнется с этим. Ей кажется это чем-то страшным и диким.
— Больше дров в камин. Ее Светлости нужно будет примерять платья. Она не должна мерзнуть.
Я не собирался откладывать примерку. Времени и так было в обрез. Обычно такие торжества, как свадьба, готовят месяцами, а не за две-три недели, как мы сейчас. Портнихи даже не определились с фасом. Оказывается, там должно быть еще много слоев у платья, традиционных вышитых узоров и прочего, чего они могли не успеть.
Лекарь не заставил себя долго ждать. Седовласый, сморщенный старик, казалось, терял всякое понятие субординации, когда дело касалось его больных.
— Опять обижают мою ненаглядную пациентку! — проворчал он заходя в покои.
Согнутый в три погибели пожилой мужчина быстро, насколько позволяла его уважительная старость засеменил в сторону Анны Авроры. Он даже имел наглость «выгнать» меня с ее кровати, бухча себе что-то под длинный крючковатый нос. Он внимательно пощупал ее запястье, сосредоточено при этом что-то подсчитывая, потом зачем-то осмотрел лодыжки, ощупал лоб, а после уткнулся своим носом в свой кожаный коричневый чемоданчик. Он достал оттуда трубку, напоминавшую музыкальный инструмент, только маленький. Старик разворотил ворох меха и одеял, что я соорудил над герцогиней и…
— Я попрошу всех мужчин покинуть покои на некоторое время. — деловито заявил он.
— Вы же сам мужчина! — возмутился я.
— Мужчина я дома со своей старухой, а здесь я лекарь, Ваше Высочество. Вы только представите реакцию Ее Светлости, если она узнает, что я прослушивал ее грудь в присутствии целого отряда воинов?
— Отвернулись все. — приказал я, восседая на кресле рядом с кроватью Анны Авроры.
Но старик не спешил приступать к своим обязанностям. Он возмущенно вскинул бровь, глядя на меня снизу вверх. Даже сидя я был намного выше этого вредного старикашки. Но у меня не было выбора. Он был личным лекарем погибшего Императора и считался одним из мудрейших врачевателей в государстве.
— Пошли вон. — сказал я и вся моя многочисленная свита с охраной и стражами герцогини незамедлительно исполнили мой приказ.
— Вы тоже, Эрл Витторио. — никак не унимался старик.
— Я никуда не уйду.
Еще чего? Оставить ее тут? Одну и без всякой охраны? Нет уж увольте. Я один тут прекрасно справлюсь с ее защитой получше всего того отряда. Да и, кроме того, я уже видел ее… Всю. Когда обтирал водой с уксусом во время лихорадки, когда делал ей компрессы и спасал ее от самоубийства в купели. Так что ничего нового я не увижу. А этому старперу я не доверяю. Он имперец, а не нордориец. Я не позволю его сморщенным рукам лишний раз без надобности касаться Анны Авроры. Хотя какое мне дело, кто там ее касается?
«Ты с ума сошел Витторио. Она больше не твоя невеста!».
— Но…! — попытался возмутится старый лекарь.
— Никаких «но»!!! — прервал я его и у ворчуна пропало всякое желание со мной спорить.
Трясущимися от старости руками он со знанием дела, будто для него это более чем обыденно, принялся стягивать верх ее платья, чтобы послушать дыхание.
— Стой! — приказ я ему. — Я сам.
Я встал и аккуратно освободил ее грудь от платья. Медленно не спеша, словно боясь, что она проснется. У меня аж комом в горле все сжалось и я нервно глотнул вязкую слюну. Тогда, во время ее лихорадки я не испытывал ничего подобного. В те моменты я просто видел перед грудь, которой будут вскармливаться наследники династии Хангвул. Ни больше, ни меньше.
Сейчас же я лицезрел пред собой нечто большее. Пышные, молочного цвета окружности с нежно розовыми вершинками были будто созданы для того, чтобы их касались. Мне отчего-о вдруг захотелось ощутить их под своими руками. Забывшись, я медленно провел тыльной стороной указательного пальца по ее груди. По телу пробежался табун мурашек.
— Вы позволите, Ваше Высочество? — поинтересовался лекарь, вернув меня к реальности.
Он понимал, что со мной происходит и прекрасно все видел. Благо моя широкая спина не позволила увидеть горничным мою слабость. Он стояли поодаль.