Но мне было нечего ему сказать. Я нуждался в той самой подсказке не меньше, чем он, а от того ждать от меня помощи не следовало. В сущности, это была моя проблема. Мне бы давно надо было придумать ответ на этот закономерный вопрос. Не сложно было за пару дней путем нелегких наблюдений обнаружить такую очевидную истину. Все нордорийские аристократы без исключения в совершенстве владели эльратским. Каждый воин, мой или Джорджа, который так или иначе охранял Анну Аврору или контактировал с ней, не только прекрасно понимал ее, но и по надобности говорил с ней на чистом эльраском, без толики акцента.
Исключением разве, что служил мой брат. Его Величеству плохо давалось многообразие мягкий звуков, коими был наполнен язык имперцов. Он часто мог путать окончания, а также использовать те или иные схожие по смыслу слова не к месту. Примерно так же я разговаривал лет эдак в семь-восемь, когда наши родители отдали меня в эльратскую школу.
Джордж, как и я, страх, как не хотел там учится. Нам двоим по душе были тренировочные площадки вместо учебных классов, танец мечей вместо глупого вальса и скачки верхом вместо занудного изучения «великих» подвигов этого проклятого Вильгельма I Завоевателя. И тем не менее, с горем пополам через «не хочу», «не буду» и «ненавижу эльратский» Джордж таки освоил его. Причем на достаточном уровне, чтобы все понимать и даже свободно разговаривать, пусть и с ошибками.
Таким образом, единственным нордорийцем высокого происхождения, который оказался «незнающим» имперский язык оставался я. Понимая, что меня вот-вот могут разоблачить, я разнервничался, как мальчишка. На то было две причины. Во-первых, Его Величество не обрадуется нашим задушевным беседам.
Не то, чтобы он ревновал Анну Аврору. Ему было плевать на нее и ее чувства. Он бы даже со старой девой с гнилой душой в постель лег. Лишь бы укрепится на троне. Но вот перспектива ненужных слухов его не радовала. Мало кому, в принципе, понравится, когда весь мир будет судачить, что жена понесла от брата, а не от тебя. И хотя Джордж был абсолютно уверен во мне…
Когда дело касалось Нее, я эту уверенность терял напрочь.
Вторая причина, по которой я не спешил общаться с герцогиней, обычный страх. Это даже смешно. Я, Эрл, который сейчас фактически единолично управляет огромной Империей и не не менее огромной армией, боялся заговорить с Ней. С девушкой, с трудом достающей макушкой до моего плеча и нервно вздрагивающей каждый раз, когда я на нее смотрю.
А все потому, что мне кажется узнай Анна Аврора мой секрет, она вдруг резко перестанет быть собой. Начнет говорить в моем присутствии сухими протокольными фразами так же, как и с Джорджем. Мы ведь с ней прекрасно осведомлены, что согласно неписанным дипломатическим канонам, человек, выступающий переводчиком между более высоким по статусу аристократом (то есть мной на данный момент) и менее титулованным (то есть Анной Авророй до момента ее коронации), будет переводить все без упоминания всей той горькой гаммы эпитетов, что льются из ее медовых уст.
Когда тот, кто занимает низшее положение позволяет себе излишества, как это происходит в случае с герцогиней, переводчик объясняет лишь общий посыл, не вдаваясь в «неподобающие» подробности. Немудрено. Не владел бы я эльратским, никто бы в жизни не решился бы под страхом потери головы переводить мне ее дерзкие речи.
Я опасаюсь, что она и вовсе закроется от меня и я не смогу узнать, что она думает на самом деле. Но еще больше я боюсь, что она наоборот откроется мне. Что захочет разговаривать со мной. А вдруг она меня начнет спрашивать про Джорджа? Я ведь как никто другой знаю его. Давать ей советы, как наладить отношения с моим братом? Как расположить его к себе? Нет. Это выше моих сил.
Но Анна Аврора продолжает упорствовать в своем неистовом желании найти во мне собеседника. Она словно ходит по краю, играет с огнем, разу раз провоцируя меня сказать ей хоть слово, пусть и боится одного только моего взгляда. Стреляя глазками то на меня, то на Годрика, в ожидании ответа, герцогиня в своей привычной манере испытывает меня.
— Что Вы спросили у него Сэр Годрик? — не терпящим тоном сказала Анна Аврора.
Воин все продолжал таращиться на меня. Я на него. Мне его даже жаль стало в тот момент. Он был меж двух огней.
— Что ты на меня смотришь? Придумай что-нибудь. — приказал я и Годрик побледнел еще сильнее.
Не могу я с ней говорить. Не готов я. Пусть моя свита это разгребает. Эрл я в конце концов или кто? Решать мои проблемы — их прямая обязанность. Они, что думали? Служить Эрлам это не просто мечем махать. Это высшие государственные должности. Вот пусть Годрик и применит все свои дипломатические навыки в деле. Достаточно того, что мне приходится чуть ли ни силком кормить ее. Не хватало мне еще и разговоры вести.