Выбрать главу

Вы художник? — спросил Неделин.

Нет.

Физик?

С чего вы взяли?

А кто, извините?

Разве это важно? Ну, руководитель струнного ансамбля при Доме пионеров. Вам это что-нибудь говорит?

Конечно. Вы любите детей.

Да, дети. К ним мы тоже относимся одномерно. Вы заметили, что мальчики часто влюбляются в мальчиков? Более красивых, сильных. И это надо понимать, это естественные порывы детской души. Не надо видеть в этом ничего дурного. Дети ведь не имеют понятия о грехе, понятие греха им прививают взрослые. Они надеются, что прививают им как вакцину, как спасение от болезней, на самом же деле они заражают их, потому что никто не знает настоящей дозы! Понимаете?

Понимаю… У меня у самого в детстве был кумир. — Я думал, вы сами были кумиром. Наверное, вы были сильный и красивый мальчик.

Что вы! На физкультуре я в строю предпоследним стоял. Замурзанный такой, хлипкий, жутко вспомнить. А доставалось мне сколько!..

— Невероятно! У вас же рост метр восемьдесят пять, не меньше.

Вроде бы… Да, где-то так.

Когда же вы выросли?

Потом. Я очень хотел вырасти. Страстно хотел, вот даже как. И вырос. Уже после школы рос.

Что ж, верю. Надо очень захотеть, и всё возможно.

Евгений дружески похлопал Неделина по плечу.

Добрый, чудесный человек, подумал Неделин — и сладко зевнул.

—Да, пора спать, — сказал Евгений. — Белья вот только нет для дивана. И жёсткий он. А постель у меня вон какая, аж двухместная почти. И мягкая. Вполне уляжемся. А?

Глаза у Неделина слипались, он с аппетитом посмотрел на белизну простыни и подушки, захотел туда и кивнул.

Легли.

Господи, страшно в этом мире! — как молитву, проговорил Евгений. — Страшно! И радостно! — когда с тобой близкий человек. Который тебя поймёт. — И ткнулся в плечо Неделина.

А Неделин вдруг подумал о том, чего никогда не знал близко, о чём только слышал или читал. Неужели вот оно, это самое?

Словно подтверждая его догадку, мягкая, почти женская рука Евгения легла ему на грудь. Дыхание Евгения стало учащённым.

Ты что? — спросил Неделин.

Ты понял, — сказал Евгений.

Ну, знаешь…

Ничего не говори, только слушай. Что с тобой сделается? Ведь ничего! Ведь абсолютно ничего! Тебе будет даже хорошо, я уверяю! Что изменится? Ведь ничего! Только одно случится: ты дашь человеку счастье. Тебе жалко? Ведь ничего не изменится, ты пойми! В сущности, ничего не случится. Ты ведь не одномерный человек, я чувствую. Переступи этот фальшивый порог. Его даже и нет, этого порога, его выдумали. Всё называется одним словом: любовь. Это у всех есть, понимаешь? У всех живых существ это есть. Это любовь, всё забудь, только помни, что это любовь. Рука стала сползать, трясясь.

Неделин отпихнул от себя Евгения так сильно, что тот упал на пол. Сел возле постели и тихо зарыдал.

Ну почему нет? Почему? За что, Господи? За что эти муки? Почему нет? Ведь с тобой ничего не случится, ты пойми! Ведь ничего! А мне — счастье!

Молчи, убью паразита! — Неделин начал одеваться.

Убей! Убей! — Евгений на коленях пополз к нему, сунул тупой столовый нож, взял его руки в свои, стал тыкать закруглённым концом ножа себя в грудь:

Убей! Режь!

Нож выпал, Евгений целовал руки Неделина. Тот отшвырнул его, Евгений упал ничком и затих. Неделин выпил разом стакан вина. Сидел и смотрел на это неведомое, непонятное ему горе.

Ложись в постель, — сказал он.

Да? — поднял голову Евгений. — Да, да, сейчас. — И торопливо лёг. — Я больше не буду, — сказал он. — Только не уходи, ладно? Я буду просто на тебя смотреть. И ничего не надо. Просто буду смотреть. И он уставился на Неделина грустным любовным взглядом.

Нет, хватит, подумал Неделин. Украл одежду. Драка. Украл бумажник. Опять драка. Влип в странную историю, опять побил человека. Боек, слишком боек, видимо, был Витя Запальцев. Нет, хватит. Признаться первому встречному милиционеру.

Евгений что-то шептал.

Что? — спросил Неделин.

Стихи, — сказал Евгений. — «Когда за спиною любимый, глаза открываются шире, и суть представляется мнимой того, что есть сущее в мире. И солнце на западе всходит, и вечно пребудет в зените. „Эй, там своё место займите!“ Но места никто не находит…»