- Ленка! - рявкнул чей-то мощный голос. Расталкивая танцующих, приближался парень в тельняшке с красно-рыжими волосами.
Ленка! Он пристаёт? Убью!
Она успела только испуганно вскрикнуть; красноволосый с ходу двинул Неделина в плечо, а хотел в самую морду, Неделин успел уклониться, упал, подбив кого-то под ноги, тот упал на него.
Свалка. Крики. Топот. Музыка всё играет. В лампы полетели камни. Общая драка. Свистки милиционеров.
Неделин по краю, по краю - пробрался к выходу, возле которого стояли с улыбками человек двадцать дружинников, крепкие рабочие парни.
Ты куда? - спросил один из них.
Туда.
Ну иди,- сказал дружинник и, выпуская, дал совершенно непонятно зачем пинка под зад. Нет, действительно - зачем?
Глава 43
Перейти улицу, ещё одну, свернуть - и он дома. Но Неделин идёт всё медленней, он до сих пор не придумал, что будет говорить жене (чуть не подумалось: бывшей жене П.
Он в тёмных очках, но и в них не чувствует ограждённым себя от опасности - и старается не смотреть никому в глаза.
А может, цветов букетик купить на последние деньги? Цветы по летнему времени дёшевы. Цветы могут придать его появлению, так сказать, иной тон.
И он с полдороги вернулся к рынку, купил при входе у старухи несколько тюльпанов.
Рядом со старухой сидел безногий нищий на тележке. Он был в зимнем полупальто с рыжим воротником, несмотря на жару, перед ним лежала шапка, в шапке-мелочь и даже рубль (видимо, для приманки, нищий ловил на живца). Неделин повертел оставшийся в руках двугривенный. Как любой средний обыватель, он не верил, что у нищенствующих нет других средств к пропитанию, зато верил, что они, попрошайничая, зарабатывают очень приличные деньги. Но, опять же как средний обыватель, он был суеверен: нищему подать - удачу приманить, душу спасти; если не всю, то хоть бы часть её.
Даже сквозь тёмные очки ему было видно, что морщинистое лицо нищего красно. Пот стекает крупными каплями. Густые мокрые волосы прилипли ко лбу.
Живёт, наверное, один, в какой-нибудь полуподвальной комнатушке, средь голых стен, ест на грязной табуретке, заменяющей стол, спит на грязном тряпье и ко всему привык уже - и к вони жилья, и к своей собственной, и к тому, что целыми днями ноги идут мимо лица; всё ноги, ноги с утра до вечера, и нищенство для него давно уже не унижение, а образ жизни.
Неделин снял очки, чтобы лучше разглядеть нищего,- и тут же, встретившись с ним глазами, опомнился, испугался, поспешно надел очки.
Но что-то, что-то странное так и подмывало опять посмотреть на нищего незатемненным взглядом. Ощущая тошноту страха где-то в животе, Неделин вновь снял очки. Нищий ответил ему глазами своими, равнодушными,- без вопроса, без удивления, смотрел просто, пусто - ив этой пустоте было что-то завораживающее.
Сходишь с ума, сказал себе Неделин.
"Грязный угол. Забвение. Помереть раньше смерти, чтоб не ждать её, суку",- шепнул кто-то.
"Я молод ещё, мне об этом рано..."
"Всё равно - как раньше не проживёшь. Соскучишься".
"Без того скучно".
"Сделай счастье человеку. Большего ты в жизни не сумеешь. Благословясь - попробуй!".
"Слова то какие: благословясь! Я в Бога не верю".
"А он в тебя - верит".
"Казуистика!"
Вот так что-то бормотало в Неделине и ссорилось, меж тем они с нищим всё смотрели друг на друга, будто соревнуясь, кто дольше выдержит, не отведёт глаз.
Вот-вот, чуть-чуть! -и ничего... Переход не состоялся.
Почти обидно. Неделин отвернулся.
Старуха, торгующая цветами, достала бутылку, стала аккуратно пить бережливым ртом.
Дай хлебнуть,- хрипло сказал ей нищий. Старуха отняла бутылку ото рта и, утираясь, отозвалась:
Ёна тёплая, противныя!
Всё равно. Спеклось всё.
Старуха посмотрела бутылку на свет и удивилась:
А ёна и кончилась!
...! - выругался нищий.
Неделин подошёл к бочке с квасом, что была неподалёку, взял кружку холодного пойла, встал прямо перед нищим и начал медленно пить. Сейчас нищий позавидует его утолению жажды, значит, позавидует ему в целом - и ...
Но ничего не произошло.
На!.. Пей!..- Неделин сунул кружку нищему и ушёл не оглядываясь.
И пот выступил от пережитого страха, и стыдно почему-то было, и жалко нищего, себя, всех на свете...
Глава 44
Рано утром Запальцев, муж милой жены Лены и отец двух смышлёных пацанов, вышел из дома со свежестью и энергией в серых острых глазах, сел в машину, провёл рукой по гладкости руля, и тут кто-то постучал в окно. Он посмотрел, всё понял, включил мотор, дал газ, и машина сорвалась с места, но тут же резко затормозила и поехала назад. Дверца открылась.
Садись быстро! Неделин сел.
Долго ехали молча.
Ну давай,- сказал Запальцев.- Рассказывай. Как ты это делаешь и зачем ты вообще это сделал?
Не я это делаю.
А кто?
Не знаю. То есть я, конечно. Но откуда такая способность - не понимаю. К врачу надо будет обратиться.
Твоё дело. Учти, если ты хочешь обратно,- ничего не выйдет. Я не согласен.
Ты успел машину купить?
А почему бы и нет?
То есть ты спокойно занял моё место? То есть ты - вжился? Как тебе это удалось?
Я занимаю своё место! - внушительно сказал Запальцев.
Неделин сбоку посмотрел на него: экий представительный мужчина, кто бы мог подумать, что из его внешности можно такое сотворить. И подбородок как будто стал твёрже, и глаза вроде больше, и губы резко очерчены, волосы подстрижены красиво и, кажется, уложены с помощью фена. Франт, франт! И машина!
Нет, в самом деле, откуда машина?
Купил. Ты-то, я смотрю, ничего не нажил. Вид у Неделина был и впрямь потрёпанный.
Наживёшь тут,- отпарировал Неделин,- когда за тобой милиция по всему Союзу гоняется. Мошенник, спекулянт и всё такое.
Срок давности вышел.
Ты уверен?
А тебе-то что? - холодно спросил Запальцев. Но Неделин уже не тот Неделин и так с собой обращаться не позволит.
Не вякай,- сказал он.- Машина мне твоя не нужна. А вот остальное - будь добр.
Остальное?..
Запальцев соображал, как ему быть. А мог бы ведь заранее продумать этот вариант - возвращение хозяина нынешнего его тела. Если бы только тела! Оттягивая время, Запальцев решил представиться смирившимся - и рассказал о своей послепревращенческой жизни.
Его столярные увлечения продолжались около года и надоели ему. Он пробовал подняться по служебной лестнице за счёт общественной работы, так как на ниве общественной деятельности, партийной и профсоюзной, можно продвинуться, не имея никаких профессиональных знаний и ровно столько ума, чтобы двум свиньям щи разлить. И он пошёл продвигаться, пошёл, пошёл - но и это наскучило, не принося, к тому же, больших доходов. Натура брала своё, Запальцеву, как и прежде, хотелось риска, захотелось ходить по краешку - и вдруг в один день сорвать солидный куш. Впрочем, он усмирил в себе нетерпеливые желания и выбрал путь благородного риска, пошёл в кооператоры, основав для начала маленький кооператив по ремонту квартир, а потом, так и оставив эту вывеску, разворачивал дела всё шире и шире, занимаясь посредническими, торгово-закупочными и прочими серьёзными делами. Уже он стал солидной фигурой в деловых кругах, ворочал большими средствами, но их не обнаруживал. Ну, машину, допустим, купил, мелкое дело. Ну, дачку построил на Волге, тоже не Бог весть что. А в остальном ограничивал себя: не время. Жена доверчиво относилась к резким переменам в судьбе мужа, в последнее время она привыкла полагаться на него и знала: если он что делает, значит, это нужно в первую очередь для семьи.
Они жили дружно и хорошо, несмотря на то, что к Запальцеву пришла счастливая любовь: секретарь-машинистка Леночка со знанием английского языка (в скором времени предполагался выход на иностранные фирмы). Леночка была, очень строгих правил, и это Запальцева восхитило, два месяца он только заглядывал ей в глаза и каждое утро клал ей на стол букет роз, через два месяца написал письмо в стихах, это на Леночку подействовало, и он стал счастлив окончательно, сняв для встреч с ней уютную квартирку, хозяева которой уехали на год на заработки за границу. О том, чтобы порывать с семьёй, и речи не было, он жену тоже по-своему любит, детей тем более, любовь со стихами - одно, любовь семейная - иное.