Оксана замерла, видно было, как она тушила победный блеск в своих глазах осознанием того, что молодой, красивой и умной Мирославе намного хуже, чем ей. Ведь ее никто не бросал. А деньги — это так… их все равно надо тратить.
Еле сдерживая слезы, я старалась продолжить борьбу за веру в женское счастье:
— Ты понимаешь, что деньги не главное, хотя мы много зарабатываем?!
— Да, — послушно кивнула подруга.
— Главное — это радость, которую он дарит тебе… Пользуйся… За всех нас, тех, кого не любят!
Оксана выпрямила спину, расправила грудь и расцвела, представляя, как этой ночью она будет счастлива за всех женщин, которых не любят. И крепко обняла меня. Через пижаму я чувствовала жар от ее счастливого и взволнованного тела.
Мы допили вино, а потом за ней приехал молодой и красивый. Когда я провожала их, Оксана выдала полушепотом странное умозаключение:
— Миро, мне кажется, такие посты пишут женщины, у которых денег на счастье не хватило. Надо правительству не только пенсии выдавать, но и одиноким женщинам доплаты на социальную помощь в личной жизни. И экономике полезно, и для здоровья россиянок. А то несчастные дамы — страшная сила! Посажают пацанов за решетку, а нам потом как жить?!
Я улыбнулась желанию Оксаны спасти личную жизнь россиянок.
И меня посетила мысль, пока я наблюдала, как молодой человек целует в машине руки своей немолодой подруге: «Неважно, кто богат и силен — главное, кто продолжает любить и оставаться рядом».
ГЛАВА 8
То, что популярность — это нелегкая работа, я конкретно прочувствовала на себе. Тут не только Мудака забудешь, тут и свои имя и личность потеряешь. Как там говорится: где-то теряешь, а где-то находишь. Благодаря очередному сложному моменту моя мама нашла вторую жизнь, а я бесплатные овощи. Но обо всем по порядку.
На следующий день звонит мне Татьяна. Голос у нее взволнованный, энергия сопоставима радиационным волнам из космоса, что устраивают нам магнитные бури. И я, предчувствуя волну энергетической активности, затаила дыхание:
— Миро, ты понимаешь же, что нам надо раскручивать аккаунт?
И что бы вы ответили на этот вопрос? Да? Вот и я ответила, логично пожимая плечами:
— Да!
— Отлично. Тебя позвали на программу «Одинокие души желают познакомиться».
Мне отчетливо в трубке слышалось: «Мертвые души желают познакомиться». И я поперхнулась своей же слюной. Откашливаясь, решила уточнить:
— Какие там души?
Татьяна, как ни в чем не бывало, повторила:
— Одинокие… ты же одна или как?
Ко мне сразу же вернулось дыхание. Николай Васильевич Гоголь не вскочит писать третью рукопись своего шедевра.
Я вообще-то телевизор не смотрю, да и нет у меня его. Ну а то, что меня позвали на передачу для пиара, показалось мне вполне объяснимым. Только идти не хотелось. Я сидела и кусала ногти.
— Ты где пропала?
— Да. Здесь я. Когда съемка? — осторожно спросила я.
— Завтра. Твоя мама согласна.
Тут я чуть с дивана не упала. Еще и мама со мной?
— А она там зачем? — искренне удивилась я.
Татьяна била очередью:
— Передача серьезная, приходят с родителями и родственниками. Завтра в девять за вами заеду. Миро, а у тебя какой-нибудь талант есть?
— В смысле?
— Может… крестиком вышиваешь. Пение… — слышно было, как подруга хрюкнула, пытаясь подавить смех. — Пение сто процентов отпадает. Что ты вообще умеешь хорошо делать?
Разговор стал меня напрягать. Судорожно пробежала взглядом по своему резюме, и мое лицо приняло озадаченный вид: ничего в жизни я хорошо делать не умею, у меня даже хобби нет. Только работа.
— Стометровку бегать, — рявкнула я.
Татьяна не успокаивалась:
— У них там студия всего-то двадцать метров. Ладно, что-нибудь придумаем. Может, готовить умеешь?
— Ага, только борщи и готовлю!
Тут телефон заскрипел и связь оборвалась.
Изучая в «Ютубе» программу «Одинокие души желают познакомиться», я окончательно поняла, что это будет последний гвоздь в мою репутацию. До этого я думала, что хуже комментариев в «Тик-Токе» ничего нет. «Видно же — старая, а все туда же».
Телефон снова зазвонил:
— Миро, доченька, а в чем ты будешь? Мы не должны быть в одной цветовой гаме. Мне идет только белый.
Я больно ударилась головой о стену, пытаясь вырваться из этой паутины какого-то женского помешательства. Где там этот Чацкий из «Горе от ума»: «Карету мне, карету». Бежать. В Сибирь, на Север, на Камчатку, только подальше… Вот так все горело в моей голове, а вместо этого я произнесла: