Запах старомодных женских духов и плесени.
Запах смерти.
Звёзды. Длинные хвосты комет. Другие далёкие галактики. Я снова отдаляюсь, я снова ухожу. Это никогда не кончится, это будет повторяться снова и снова, до тех пор, пока мир не обратится в ничто. Я понимаю, что что-то началось. Что движение это не остановить. Я ничего не значу, я не смогу одной лишь смертью остановить это вращение. Я – лишь наблюдатель. Я могу только смотреть. Смотреть, как те, кто мне дорог, постепенно идут к своему концу. Смотреть, как тот мир, который я успел полюбить, горит. Как обратный отсчёт подходит к концу.
Осталось всего несколько секунд до конца.
Секунд длиной в вечность.
Оул держит меня за руку.
Наверное, я его люблю.
Глава 4. История Безымянного.
Я медленно открываю глаза. Почему-то меня посещает ощущение дежавю, хотя я и уверен, что никогда раньше такого не испытывал. Мне в глаза бьёт яркий свет. Пахнет больницей. Но… как-то не так. Похоже, что-то пошло не по плану. Где я? Что я? Я ощущаю себя, и мне это не нравится – обычно я несколько минут привыкаю к телу. Слишком быстро. Что-то не так. Я прикасаюсь руками к своему лицу, ощупываю нос, губы, глаза. Правильные. Какие-то слишком правильные. Вокруг меня – белая комната с ярким прожектором в потолке. Это чувство… Чувство обречённости. Чёрт. Мне в голову внезапно приходит страшная догадка… нет, нет, этого просто не может быть… Это невозможно!
Меня поймали.
Почему я так думаю? Труп, лежащий в белой комнате на кушетке. Вокруг него нет ни капельницы, ни каких-нибудь приборов. Стерильная комната. С койкой посередине. С трупом. Или с идеальной приманкой? Я привстаю на локтях. На мне – голубая больничная пижама в полоску. Какая безвкусица. Какая жалкая пародия на настоящую больницу. А может, Она со мной просто играет? Я поднимаюсь со своего ложа. Стены гладкие, без единого зазора. Ни намёка на дверь или окно. Как-то уж слишком напоминает тюремную камеру. Притом, не для самых адекватных заключённых. Я подхожу к стене. Ногам холодно, Она не удосужилась даже снабдить меня обувью. Неужели Она думает, что, поймав меня, всё кончилось? Что в её лапах уже и Оул, и Лекс? Наивная. Вроде как ужасно умная, и всё равно дура. Пафосная дура с манией величия. Но, с другой стороны, у меня есть шансы на побег? Нет. Только если вдруг какой-нибудь неожиданный доброжелатель, знающий обо мне всё, выпустит меня отсюда… Как глупо.
Вдруг откуда-то сзади раздаётся скрип. Что? Это ещё что такое? Я оборачиваюсь, белый цвет, окружающий меня, начинает раздражать. Внезапно квадрат в стене приоткрывается, как дверь. Я в исступлении смотрю на всё это, пытаясь определить, рехнулся ли я или действительно происходящее сейчас абсолютно реально. Через щель, образованную дверью (а квадрат оказался именно ей), просовывается голова человека. Я не сразу могу его разглядеть, но вскоре мои глаза привыкают и я уже различаю черты таинственного незнакомца. Ничем не примечательная внешность – светлые, жёсткие на вид волосы, белёсо-голубые глаза, бледная кожа, резковатые черты лица. Кто бы это мог быть?
- Эй, - обращается ко мне парень шёпотом, - ты в состоянии ходить?
- Ну да, - бурчу в ответ я, в который раз убеждаясь в том, что просто не умею нормально разговаривать с незнакомыми людьми.
- Беги отсюда. Она тебя всё-таки поймала, - парень заходит в мою комнатку, не закрывая двери – всё-таки у неё нет внутренней ручки.
- А ты кто такой? – в который раз проклиная свою бдительность, спрашиваю я, недоверчиво поглядывая на неожиданного спасителя.
- А какая тебе разница? Я тебя спасаю не потому, что ты мне нравишься. Во-первых, я должен Фендеру, а во-вторых, ты – единственное спасение, ты не должен попасть в Её лапы. Джесс, ты должен отсюда выбраться.
Я стою столбом. От удивления, от шока, да у меня просто ступор. Этот парень знает моё имя. Знает Лекса. Сидит в Её логове. Спасает меня в ущерб себе и Её желаниям. Нелогично. Непонятно. Безумие. А ведь я впервые в жизни вижу это лицо.
- Откуда ты…
- Некогда. Некогда болтать сейчас. Главное – не думай о Ней, - парень высовывается обратно, туда, откуда вышел, смотрит по сторонам. Убедившись в том, что, видимо, никого не видно, он снова смотрит на меня, - Беги по коридору прямо, потом налево. Там будет лестница, по ней спустишься вниз, до подвала, там обычно нет никого. Оттуда сам уж выберешься. Только быстро!
- Постой, - я не совсем соображаю. Что происходит? Слишком быстро, я даже не запомнил, куда бежать… - как тебя зовут хоть? И где я?
- Это сейчас не важно, - открещивается от меня парень, выталкивая меня из комнатки, - Не думай о Ней, Она в мысли залезть может. По крайней мере, пока до подвала доберёшься.
- Кто я?
- Вот, возьми это, - мой спаситель протягивает мне снятые ботинки, - иначе в кровь ноги сотрёшь. И беги давай, живее!
- Да скажи же ты мне! – на ходу шепчу я. Парень таинственно улыбается.
- Как-нибудь на досуге газетку почитай. И в зеркало посмотри. А сейчас беги давай!
И я бегу. Не понимая, куда, не понимая, зачем. Я просто бегу. Вперёд, налево, лестница, подвал. А я, оказывается, всё запомнил. Я не думаю. Ни о чём не думаю. Я просто бегу. Как мышь, как крыса, как таракан, как крошечное одноклеточное, плавающее в воде. Я дрейфую, я плыву. Я не думаю. Чёрт, как же сложно ни о чём не думать – в такие моменты ловлю себя на том, что думаю о том, чтобы ни о чём не думать. Или мысленно повторяю: «Ничего нет, ничего нет, тут совсем пусто». Глупо и непрофессионально. Но я впервые за несколько тысяч лет жизни с таким сталкиваюсь! С тем, что кто-то может залезть в мои мысли. Чёрт! Я подумал об этом! Засекла… Неужели засекла? Нет, я ничего не чувствую… Поворачивать налево, именно налево. Бежать, ни о чём не думать…
«Ну здравствуй.»
Голова внезапно пронзается тысячами острых игл, кажется, что мои мозги режут на куски. Я стараюсь не кричать, стараюсь не выдать себя. Я и забыл про ботинки у меня в руках. Но уже поздно. Я просто не успею… Она говорит со мной.
«Можешь не торопиться, я всё равно не собираюсь тебя ловить.»
Её голос одновременно низкий и высокий, громкий и тихий, режущий и мягкий. Он – это мои мысли, это моя голова. Как будто бы я говорю сам с собой… Отвратительное ощущение, приправленное адской головной болью.
«Ты думаешь, что сможешь скрыться от меня?»
Она уверена в себе настолько, что даже не собирается преграждать мне путь. Я для неё – очередная крохотная игрушка, и это меня жутко раздражает… Лестница, уходящая вниз, в темноту. Куда-то туда. Я боюсь поскользнуться на собственной крови. Не думать. Ни о чём не думать.
«Джесс, ну поговори же со мной. Мне так одиноко.»
Я уже Её ненавижу. Заведомо ненавижу. Мне становится тяжело дышать, кажется, у меня полные лёгкие крови. Очередной лестничный пролёт.
«Ты ни разу не вспомнил моего имени. Ты забыл его? Джесс, ты не мог его забыть.»
- Заткнись, Девильера! – ору я куда-то вверх. Она наверху. Я не знаю, где точно, но наверху. Я, копошащееся и ёрзающее насекомое во тьме грязного подвала, окровавленное, босое, затравленное, и Она, богиня своего мира, эфир Вселенной течёт сквозь её пальцы. Что я могу сделать? Просто не сдаваться? Просто сидеть внизу и радоваться тому, что великая Она уделила мне внимание? Всевидящее Око, Зевс на Олимпе, бог Ра с вознесёнными к небу руками, которые увешаны золотом грязных рабов; улыбающийся Брахма, довольный человеческими страданиями Будда, огромный и голодный Ктулху. Поклонитесь ей, и Она улыбнётся снисходительной улыбкой порочной монашки. Умрите, принеся в жертву свою никчёмную жизнь, и Она снова докажет, что единственный общий знаменатель – это Она сама.