…Пацаны с тринашки уже вовсю похвалялись тем, кто и как из них заставил меня поджать хвост. Строили планы на будущий визит в мой двор. И во все остальные, с которыми у нас был хоть и напряжённый, но нейтралитет. Пока я не стал возвращать им их собственные подарки — как раз в тот момент, когда они проходили мимо одного из гаражей на противоположной стороне массива…
Света с улицы уже почти не поступало. Но шустрая чёрная тень была ещё чернее, чем окружающий нас сумрак. И сейчас эта тень медленно извлекала из-за спины узкий короткий клинок. А разъярённая княгиня Волкова лежала на полу прямо перед противником. Обнажив острые челюсти, сейчас она могла лишь рычать, кусать перед собой воздух и брызгать пеной — все четыре лапы чёрная тень стреножила ей ещё каким-то метательным оружием, похожим на пару кокосов, скреплённых верёвкой.
Но, благодаря её неугасимой ярости и оглушительному рыку, этот субтильный силуэт заметил моё присутствие лишь тогда, когда я уже швырнул пару звёзд мимо него.
…Да, феноменальной меткостью я никогда не отличался — как и все обычные люди, а не каскадёры из Квансона после десятого дубля. И свои кривые ножички утырки из тринашки увидели не в собственных шеях, а просто под собственными ногами. И, как обычно, сначала уставились прямо на них. А только потом попытались оглянуться на то, что действительно представляло угрозу…
Чёрная тень, конечно, реагировала быстрее раздухарённых мнимой победой гопников. И размашистый удар тесака пришёлся ей не в шею, а в нижнюю часть ловко подставленного тонкого клинка. Вот только я не собирался упражняться тут в фехтовании. Да так и продолжил лететь вперёд по инерции, воткнув колено туда, где у тени должна быть левая почка.
…Хлопнувшись на землю после первого кирпича, прилетевшего в затылок, старший утырок тут же поймал ухом и тот, который я сжимал во второй руке. Никаких картинных пауз между атаками. Никакого злорадства. Если уж начал бить — то лупи как валгарский комбайн. А если начал колоть — то строчи как литфинская швейная машинка…
Поэтому, едва лишь согнувшись от удара в почку, чёрная тень тут же встретила носом мой локоть. А в ухо прилетела уже рукоять тесака.
Но этот чувак всё же был хорош. В отличие от шнырей с тринашки, он не стал охать, ахать и, тем более, лить крокодильи слёзы. Несмотря на свёрнутую на бок носопырку и расплющенное ухо, он ловко ушёл от догоняющего пинка, крутанувшись в ту же сторону, в которую его развернул удар рукоятью.
Сделав пару оборотов в воздухе, словно профессиональный фигурист, тень приземлилась на ноги лицом ко мне, слегка присев. И даже сабля так и осталась зажата в правой руке.
Но у меня тоже ещё оставалась инерция, тесак и третья звёздочка. Швырнув снаряд в корпус противника, я без остановки ткнул тесаком прямо в закутанное чёрной тряпкой рыло.
И снова этот ловкач ушёл от обеих атак. Звезду он поймал жёстким наручем, а тесак легко увёл в сторону саблей.
Вот только он, похоже, совсем забыл о том, что находилось у него под ногами…
Оттолкнувшись одними лишь мускулистыми плечами, Таисья подпрыгнула над полом совсем невысоко. Но этого хватило, чтобы капкан из её зубов надёжно сомкнулся вокруг тонкого колена этого субтильного ниндзя. И следующим движением она на практике показала то, чем все волки отличаются от собак: в отличие от дворовых шавок санитары леса никогда не кусаются. В драке они только рвут.
Лишившись ноги по колено, тень всё-таки умудрилась отбить и третий мой размашистый выпад. Но, потеряв равновесие, откатилась назад, обрызгав нас тёплым потоком из культи.
Оказавшись на собственной заднице прямо под тем же окном, в которое влезла, тень презрительно зыркнула на нас из-под повязки узкими глазами. И вдруг ловко развернула клинок остриём к собственному животу.
— Нет! Не дай ему!.. — Снизу снова слышался девичий крик.
— Х-ХМ!.. — Вонзив саблю себе в печень, ниндзя резко дёрнул её рукоять влево — к желудку. И, прежде чем его требуха выпала на пол, чёрный силуэт просто исчез.
А под окном на его месте осталась лишь лужица тёмной крови, успевшая натечь с оторванной ноги.
Глава 8
Не тупи, а то замерзнешь
— Пфэ! — Выплюнув кусок чёрной материи, Таисья отбросила верёвку с «кокосами» и вытерла со рта чужую кровь. — А я уже думала, что ты сбежал, Шубский…
Мысленно махнув рукой на пустое ворчание девчонки, я указал ей под окно:
— И что это было?
— Не «что», а кто!