Вся фигура властного императора говорила о том, что перед вами хищник, и не нужно обманываться на его крадущуюся грацию, за которой скрывалась опасность. Император явно был опасен.
Открыв его душу, я видела, что много темных дел ему пришлось совершить. Единственное, что его оправдывало, если это можно оправдать, то, что действовал не в корыстно-личных побуждениях, а во благо империи. Не могу судить, насколько он был прав в своих поступках, но сам император считал себя явно правым.
— Шахрис, это Рада. Она ведьма из страны варваров, — строго произнес герцог.
Искры магии вспыхнули в тот же момент, окружив меня и изолировав от моих спутников. Было странно и удивительно, испугалась лишь тогда, когда почувствовала, что мои руки стали сжимать тиски, а ноги и все тело будто опутывала паутина. Спутников своих я почти не видела за искорками, которые стали меня обжигать. Глаза пришлось прикрыть, потому что магия вспыхивала слишком ярко.
— Шахрис, что ты делаешь? — донесся, как сквозь туман, голос герцога.
Происходящее мне перестало нравиться в тот же миг. Значит, император решил обезвредить меня магией? Я же видела его отношение к ведьмам, просто не ожидала, что герцог меня так представит, и не была готова к таким действия Шахриса. А теперь …
Темная мгла вырвалась на свободу. Ведовская сила закружилась вокруг меня, хватка магии стала слабнуть, а искорки перестали меня мучить и вспыхивать. Мое возмущение, что только за то, что я ведьма меня сейчас хотели …убить? уничтожить? заставить страдать? вырвалось на свободу и из темной мглы пророкотало, и посыпались всполохи молний. Я же говорю, заряженные частички есть везде.
Мгла ударила по всем трем драконам, разметав их по большой комнате. Но меня это мало волновало, сила вырвалась и защищала меня. Управлять ей могла, но сейчас она сама наказывала обидчиков. Мать природа каждой ведьме дает темную мглу для защиты, потому что, как сейчас показал опыт с императором, нападение может быть внезапным и весьма опасным.
Последний всполох молний прокатился по комнате, и темная мгла стала собираться вокруг меня. Ведовская сила наказала покушавшихся на меня драконов, но уходить полностью не собиралась. Теперь я была наготове, окруженная своей спасительной мглой.
Драконы владеют магией, она очень сильная, это я почувствовала на себе. Но они берут ее из себя, их источник магии находиться непосредственно у них внутри. А моя сила идет от природы, мне не приходиться думать хватит ли мне ее или нет. Мать природа всегда и в любом месте открывается моей ведовской силе. Мы проходим посвящение, где открываемся и получаем единение с силами всей природы, потому, можно сказать, наша ведовская сила неограниченная. Не могут драконы справится с ведьмами. Может, именно это в нас так пугает?
Только ведьмы настолько близко связаны с Матерью природой, что могут ощущать каждую эмоцию, каждое чувство, движение души, а потому главное и непреложное правило — не навреди. Мы никогда не нападаем первые сами, только отвечаем или наказываем за дурные намерения. Мать природа дает молчаливые знания, подсказки, используя их, мы идем по жизни, зная многое и приобретая мудрость. Самое главное, что наши чувства к миру и ко всему живущему на земле — это безграничная любовь. Именно ей ведьм Мать природа одарила щедро, только это мерило помогает определить нужно ли наказывать или необходимо объяснить, подсказать заблудшему, потому что часто недопонимание заставляет поступать дурно.
Во вновь просветлевшем кабинете трое драконов поднимались из тех мест, куда их откинула мгла.
— Ведьма! — угрожающе прорычал император.
— Шахрис! Ты напал, Рада защищалась, — встал передо мной герцог.
— Ваше величество, не трогайте ее, — одновременно с герцогом произнес Риш и встал рядом с другом.
Такая защита мне не требовалась, я снова могла откинуть и даже наказать императора, но было очень приятно, что драконы встали на мою сторону, несмотря на то, что только что получили от меня ведовской силой.
— Винзор, ты привел ко мне ведьму! — император был в бешенстве.
Открыв его душу, с удивлением смотрела, сколько ненависти ко мне он испытывает. Дракон горел желанием уничтожить меня. Что же его так во мне беспокоит? Что случилось? Заглянула вглубь. Он боится меня, ну, может не меня, а вообще ведьм. А почему? Ответа в его душе не нашла, все было заполнено ненавистью и жаждой моей смерти.
— Она не сделает тебе ничего! — ответил герцог на обвинения императора.
— Убью! — кинулся на нас император.
Мгла накрыла двух моих защитников и меня. Грозовые всполохи ударили перед императором, но это было предупреждение, а не нападение.
— Шахрис! — мой голос стал ведовским.
Мгла держалась и не позволяла напасть на нас. Император пытался атаковать, но искры не смогли пролететь сквозь мглу. Я не нападала, а лишь защищалась, как сказал герцог.
— Я пришла с просьбой, а не с войной. Выслушай, — говорила ему раскатисто.
— Ты ведьма! — вскричал император.
— Я ведьма и пришла с просьбой. Ты видишь, что могу с тобой справиться, но не нападаю. Тебе не пробить мою защиту. Мать природа не позволит, — голос был все такой же глухой и раскатистый.
Возмущения на дракона у меня не было. Мне были не понятны причины, по которым он так ненавидел ведьм, но я видела, что он думает, что поступает правильно. Он боялся, но не за себя, а кого-то защищал. Кого? Кого может защищать дракон-император? Жену? Наследника?
— Кирхан будет править, но только после того, как наберется мудрости, — сказала вслух то, что увидела.
Мать природа показала эту картину, она была очень четкая. Шахрис передает скипетр всевластия над империей сыну и объявляет его императором и правителем над драконами. И про мудрость тоже было сказано не просто так … о том, что я увидела, рассказывать не собиралась.
Атака императора прекратилась. Мать природа сказала правильно — дракон боялся за своего сына. Он был слишком молод и, как я видела, безбашенный. Император не боялся смерти, он боялся умереть до того, как вырастет его Кирхан и наберется мудрости, чтобы править империей драконов.
Беспокойство такого рода вполне было понятно. Не удивительно, что он так среагировал на мое появление, решив, что я пришла с угрозой. Только непонятно, почему он решил, что я должна его убить?
Снова открыв душу императора, увидела «колыбель жизни». Все было завязано вокруг нее. Император считал, что обманул варваров, выкрав артефакт, и возвращать его не собирался. «Колыбель жизни» дала ему не только процветание империи, но самое главное для дракона — наследника. Причем только одного. Вот почему Шахрис Великий так переживал за сына.
— Кирхан, — выдохнул император, и искры магии осыпались на пол.
Темная мгла тот час же убралась и осталась клубиться только вокруг меня. Да, я сказала ему те слова, что высветили самое потаенное у Шахриса. Он не просто дракон, который так беспокоиться о своем сыне, он еще и император, который беспокоиться о наследнике и о своей империи. Достойно, но слишком жестоко и беспощадно идти к достижению своей цели по головам, лишая жизни любого, кто по представлению императора предоставляет угрозу его империи и наследнику.
— Не сразу, но он станет мудрым правителем, — уже нормальным голосом произнесла я.
Уверенность и мягкость в моем голосе подействовали на императора, и он как будто расслабился, будто внутренняя пружина, что скручивала все время его изнутри, распрямилась и позволила быть самим собой.
Император прошел к столу, забрал стул и вынес его к остальным.
— Садитесь, — устало проговорил дракон и сам сел на принесенный стул.
Мы расселись, герцог и Риш внимательно посматривали на нас с императором, переводя взгляд с меня на него, стараясь понять, ушла угроза или еще их ждут непредвиденные сюрпризы?
— Рассказывайте, что у вас за просьба ко мне? — наконец-то произнес император.
Я видела, что он успокоился. Мои слова о его сыне легли утешением на его исстрадавшуюся душу. Интересно, с чего он вообще решил, что умрет раньше, чем его сын будет в состоянии править империей? Кто-то внушил ему такие мысли? Или он сам накрутил себя?