Завораживающе красивая песнь жизнь раздавалась под сводами храма, наполняя сердца присутствующих радостью. Почему-то казалось, что слышим ее не только мы, что песнь летит дальше, разнося ощущение счастья, покоя, любви. Что в мире сейчас во сне улыбаются дети, что у взрослых наступает отдохновение от каждодневных забот, и новый день будет начат с новыми силами, наполнен смыслом и радостью.
Риш стоял рядом со мной и наши чувства и ощущения были настроены друг на друга. Дракон нежно обнимал меня, а я радостно улыбалась ему, понимая, что все мы сделали правильно и выполнили то, ради чего Мать природа нас столкнула тогда на берегу тихой Вилюйки.
Сколько продолжалась песнь жизни, никто не сказал бы. Но в какой-то момент голос стал тише, а потом совсем замолчал. Мы с ощущением наполненной счастьем души смотрели на «колыбель жизни». А чудо продолжалось.
Скорлупа растрескалась сильнее, выпуская свет наружу и освещая храм Матери природы красно-оранжевым. А потом осколки распались по сторонам, удобно устроившись в углублении, и свет погас.
В храме наступила тишина. Волшебство закончилось, оставив в нас ощущение счастья. Ведьмы стояли в полном молчании, не сводя глаз с осколков скорлупы перворожденного дракона, которые только что светились, а сейчас были вновь окаменевшими, как это было уже несколько столетий.
Глава 17
Утром мы сидели за завтраком в небольшом домике Агрифы. За большим столом, который занимал полгорницы, едва все поместились. Мирабель держала на руках сына, а счастливый герцог обнимал свою жену. Он вообще стал очень молчаливым и задумчивым. Будто «колыбель жизни» дала ему какие-то знания, которые обрадовали сердце дракона. Винзор был немного не здесь, но приводить в чувства и возвращать в реальный мир счастливого дракона никто не торопился. Мирабель была просто рада, что муж вернулся, а о большем она не просила.
Риш пытался меня тоже обнять, но был испепелен взглядами обеих ведьм и очень неуверенно убрал руку. Я представляла, какой тяжелый и серьезный разговор нам еще предстоит, а потому не торопилась его провоцировать. Поднялась и отправилась на кухню, помогая мамочке собирать на стол.
Радость от того, что все закончилось и я вновь дома, рядом с мамочкой и бабушкой, немного портила мысль, что они совсем не рады моему дракону. И как их уговорить принять Риша таким, какой он есть, пока не представляла.
Мамочка на кухне долго прижимала к себе и расспрашивала о моем самочувствии. Поговорить толком не получилось, все время то она, то я выходили в горницу, расставляя тарелки и угощения.
— Вот все и закончилось, — произнес Риш, провожая взглядом суетящуюся меня.
Бабушка неодобрительно смотрела на него, но самоуверенного дракона это совершенно не смущало. По его лицу было видно, что не горит желанием тут сидеть и обсуждать случившееся, а хочет схватить меня в охапку и утащить в свою пещеру. А я ловила себя на мысли, что очень даже и не против этого. Так мы с ним переглядывались, как заговорщики, я ему улыбалась ободряюще, пока бабушка не видела, и старалась поддержать Риша.
— Закончилось, — неожиданно для всех отозвался герцог.
— Мне вот что интересно, — тут же повернулась к Винзору я, — Может быть, лорд Астани ошибался, и перерождение жизни не должно было произойти? Возможно, что оба яйца раскрылись бы вместе …
Договорить мне дали. Бабушка и мамочка, которая при моих последних словах уронила тарелку с квашеной капустой, чего с ней никогда не случалось, вскрикнули и вцепились в нас с расспросами.
— Как два яйца? Их было два? — вопросы от обеих ведьм посыпались как горох.
Пока я собирала случившейся казус с пола, причем Риш тут же воспользовался возможностью и присел рядом, чтобы помочь, мамочка и бабушка расспрашивали герцога, как самого спокойного в этом доме.
Дракон старался перехватить мою руку и лишний раз поцеловать, а уж когда вышли на кухню … От его поцелуев и так голова кружится. Я в тот же миг забыла, что по соседству в горнице сидят мои родственницы, которые если не проклянут дракона, то по ветру развеять всегда могут.
О чем говорили герцог и ведьмы я прослушала. Лишь только когда Риш отпустил меня, до моего слуха донеслись слова Винзора:
— Когда забирал из храма «Колыбель жизни», я услышал, как она меня зовет, плачет и о чем-то просит, — спокойно рассказывал Эрган.
Больше Риш меня удержать не смог, я выскользнула в горницу и тихонечко присела на стул, интересно же! Дракон вышел следом, и его вновь ведьмы одарили колючим взглядом. Я их хорошо понимала, соблазнитель не останавливается и привязывает их девочку к себе все сильнее. Наверное, обе очень жалеют, что проклясть Риша не могут.
— Мне так кажется, что «колыбель жизни» именно об этом просила меня, отнести артефакт ко второму яйцу, из которого появился другой дракон. Лорд Астани предполагал, что оба вместе они рождают что-то новое, но вот утверждать с такой уверенностью, как он, о перерождении жизни, не могу. Скорей всего оба артефакта включились, едва оказались рядом, чтобы вновь напитаться силой. Именно ее мы увидели в храме Матери природы, — размеренно и очень спокойно говорил герцог, будто не о самом важном, что могло произойти в этом мире.
— Могло быть и перерождение, — отозвалась бабушка, — замысел Матери природы мне понятен. Но думаю, что все же вы поступили правильно, вернув «колыбель» на место рождения.
— Я тоже так думаю, иначе бы мы никогда не услышали этой песни, — согласился с ней Винзор.
Молчание и воспоминание окружило нас. Чуть прикрыв глаза, можно было вновь услышать тот голос и чудесную песню.
— Я же говорила, что не из-за нас артефакты начали работать, — вдруг произнесла я.
А ведь совершенно не собиралась об этом говорить и рассказывать родственницам о том, что Риш знает, что является отцом моих малышей.
— Из-за тебя? — тут же подозрительно повернулась ко мне бабушка.
— Они тут ни причем, — попытался сгладить разговор герцог, поняв, что без помощи мы тут не разберемся.
— Ты касалась «колыбели жизни»? — спросила Мирабель и жадно стала меня рассматривать, даже вперед подалась.
Чего это она? Что я такого сделала? Это что запрещено?
— А меня никто не предупреждал, что артефакт трогать нельзя, — тут же попыталась снять с себя все обвинения.
— Мы вместе положили руки на «колыбель», — сообщил Риш.
Я на него шикнула, но было уже поздно. Его благородный порыв прикрыть меня собой ударил по дракону же.
— Зачем?! — воскликнули обе мои возмущенные родственницы.
— Ты хотела узнать о ребенке? — мягко улыбаясь спросила Мирабель, не обращая внимания на полыхающих справедливым гневом ведьм.
— У нас будет двое детей! — гордо произнес Риш, а я застонала.
Все! Все пропало! Если я надеялась, что оставшись наедине с бабушкой и мамой смогу их как-то успокоить, убедить, что от дракона нам ничего не угрожает, то сейчас дракон заложил нас по самые уши. Сейчас меня развеют по ветру. Нет, сначала дадут родить, а потом развеют, но могут развеять Риша прямо сейчас.
— Двойня, — с какой-то грустью произнесла Мирабель и посмотрела на Агрифу.
Неожиданно бабушка замолчала и отвернулась к окну. Только моя мамочка вскочила на ноги, и на ее пальцах засеребрилось заклинание. Какое, не успела рассмотреть, но тоже подскочила и прикрыла собой сидящего Риша.
— Радочка, деточка, отойди, ты мне заслоняешь молодого человека, — притворно мягко проговорила мамочка, а серебро на пальцах побелело от напряжения.
— Не уйду! Это мой дракон! — твердо произнесла я.
— Отойди, девочка, ведь зашибу ненароком, — так же притворно мягко произнесла мамочка, готовая к нападению.
— Не позволю! — вскочил Риш, быстрым движением пряча меня за свою спину.
Заклинание он получил отличное! Мамочка у меня мастер на такие. Это когда человек напрочь теряет память, хоть не рассудок, в этом повезло. Мамочка все же не стала совсем добивать дракона.