Но ноги не подчинялись ему. Ощущение причиненной другому человеку боли пробудило в нем осознание собственной вины. В конце концов, чего он добивается, унижая ее? Не считая ситуации, когда он застал ее в объятиях другого мужчины, да пары-тройки произнесенных ею насмешливых фраз, Диана ничем против себя не могла его настроить. Ну ворвалась она неожиданно в комнату, застав его голым. Ну увидела, какую реакцию произвело ее вторжение на него. И что из этого? Он сделал глубокий вдох и обернулся, чтобы сказать своей соседке что-нибудь безнадежно банальное, глупое и…
Оглядевшись вокруг, Джон обнаружил, что опоздал. Диана уже ушла. Он видел ее удаляющуюся стройную фигуру. Девушка шла грациозной походкой, но в наклоне ее головы его проницательный взгляд уловил скрытое отчаяние. Все еще ругая себя за весь этот глупый разговор, он пошел в дом. Подойдя к порогу, Джон метнул взгляд в сторону виллы Пирсов и заметил, что Диана собирается свернуть к себе. Сердце толкало его броситься вслед и извиниться, но разум подсказывал, что мудрее будет оставить все, как есть.
Диана Даймонд может принести ему большие неприятности, если он позволит себе попасться на ее удочку. А его вовсе не привлекала перспектива пуститься в кругосветное плавание в той же дырявой лодке, в какой он уже побывал недавно по вине другой красавицы.
Как там говорил Пьер: «Нельзя желать невозможного»? Диана рождена не для него, простого реставратора. Что он мог предложить такой женщине, как она? Именно так и скажет о нем ее дедушка. Подавив желание пойти за Дианой, Джон ценой огромных усилий заставил себя войти в дом и плотно закрыть за собой дверь.
3
Но Джон ошибся. Диана решила вернуться и насладиться вечеринкой в полной мере. Она с готовностью и энтузиазмом взяла на себя роль души компании и никому не давала скучать. Но, если честно, Джон Доу убил в ней всякое желание продолжать веселье. Еще ее начинал всерьез беспокоить Гордон. Он упорно пил с момента своего появления в баре, и настроение молодого мужчины соответствовало угрюмому выражению на его физиономии, с которым он опрокидывал один стакан рома за другим. Что любопытно — перемены в ее настроении никто не заметил. Когда Гордон, пытаясь состряпать себе очередной коктейль, неловко вылил в свой стакан какую-то странную зеленую жидкость, все дружно расхохотались, в то время как Диане хотелось заплакать.
Из-за Гордона? Из-за жалости к себе? По правде сказать, она и сама не знала точно, отчего. В этом приливе глубокой депрессии, уже не первом за сегодняшний вечер, она выскользнула в дверь, ведущую на террасу. Шагнув в теплую непроглядную ночь, Диана стала пробираться на противоположную сторону, выходящую к морю, и с удивлением обнаружила, что уже довольно сильно опьянела. Чтобы не упасть, она была вынуждена сесть в первый попавшийся шезлонг.
Что ж, почему бы и нет? — подумала девушка, слегка пожав плечами и скинув туфли. Она вытянула ноги, положила их на прохладную поверхность пластикового стула и глубоко расслабленно вздохнула. Ночной воздух был мягким и спокойным. Откинувшись на спинку сиденья, Диана слушала низкий звук набегающих волн и гадала, как долго удастся ей пробыть здесь в одиночестве, предаваясь грустным размышлениям?
Гордон уже впал в пьяный ступор, когда она уходила из бара, и готов был соскользнуть со стула. Диана решила, что немного посидит, а потом попросит друзей отнести его в один из находящихся поблизости пляжных домиков Чейзов и положить там на кровать. Тогда ей можно будет на время забыть о нем, о его проблемах и попробовать разобраться со своими, которых у нее тоже хватало. И самой неприятной из них был Джон Доу. Вернее то, как он к ней относился. Другой проблемой был ее дедушка. Всегда нежный и заботливый, с годами он становился все более придирчивым и авторитарным, пытаясь навязывать Диане свои решения. Она грустно улыбнулась, вспоминая их последний телефонный разговор перед ее отъездом на остров:
— Дедушка, когда ты перестанешь пытаться выдать меня замуж за каждого, на твой взгляд, подходящего мужчину, с которым знакомишься? — ворчливо выговаривала она ему тогда. — Мне всего двадцать три года.
— В двадцать три ты уже должна прижимать к груди моего первого внука, в то время как второй подрастал бы у тебя в животе, — упрекал он ее в ответ.
— И с утра до вечера готовить и готовить для своего толстого пожилого мужа…
Диана не удержалась и рассмеялась, вспоминая этот разговор.
— Спиридон не толстый — обиделся тогда дедушка.