Мысли смешались в голове Джона. Она — потрясающая, удивительная! Это единственное, что он понял, пытаясь разобраться в противоречивых чувствах, внезапно захлестнувших его. Диана стояла к нему спиной, свет из окна очерчивал контуры ее фигуры. Казалось, от девушки исходило призрачное мерцание… Она напоминала ему гордую богиню, посылающую с небес кару за его прежние грехи и для этого превращающую его жизнь в хаос. Не удивительно, что Леон Пирс чуть ли не поклонялся ей. Теперь Джон начинал понимать, на что это похоже.
Он стоял молча, обескураженный столь гневной и откровенной речью. Ему хотелось опровергнуть многое из того, что она только что сказала, однако это было невозможно. Видимо, так устроен мир. С древнейших времен женщина считалась искусительницей, а мужчина, подобно рабу, подчинялся ее соблазнительным уловкам. Джон был виновен так же, как и все остальные, подпав под очарование Дианы. И змей-искуситель вовсе не она, а его собственное желание, толкавшее окунуться в волшебную магию, которую она источала. Мужчина всегда остается мужчиной рядом с женщиной. Но, чуть что, обвиняет ее за свою слабость.
— Что ж… — вздохнул Джон, признавая свое поражение. — Говори, что мне делать дальше?
Диана повернулась и посмотрела на него полными слез глазами.
— Ты не шутишь? — спросила она, и голос ее сорвался. Это окончательно добило Джона.
Прикажи мне согрешить, Диана, и я сделаю это без колебаний, подумал он, признавая, что вечная мужская потребность была в нем очень сильна.
— Да, я вполне серьезно, — ответил Джон и даже сумел улыбнуться, признавая ее превосходство.
Ее руки шевельнулись и опустились по бокам. Пальцы сжались в кулачки. Ему захотелось освободить их и разрешить лениво бродить под своей рубашкой.
— Продолжай играть свою роль. Несколько недель, — умоляюще проговорила она. — Мне нужно время, чтобы дедушка успокоился и смирился с известием о нашем браке, кроме того, не узнал правды.
Ну вот, теперь он в курсе планов Дианы. Ему отведена временная роль возлюбленного и даже ее жениха. Так она решила. Почему бы нет? Почему бы, черт возьми, нет? Он так воодушевился, что в этот момент был готов лечь к ее ногам и разрешить топтать себя, если ей этого захочется.
Время решать. Она ждала ответа. В его сознании еще жил образ распластанного у прекрасных ног Дианы сильного мужского тела. Его тела… Ну и фантазии! Джон посмотрел на часы и попытался сконцентрироваться. Ровно полдень, с трудом дошло до него.
— У тебя приблизительно два часа на то, чтобы собраться и попрощаться с дедушкой, — спокойно произнес он, стараясь не выдавать того, что творилось в его душе.
— Куда мы едем?
Что ж, это интересный вопрос, задумался Джон. Неплохо было бы знать ответ, но увы!
— В то время как я буду в Италии, ты не можешь находиться здесь одна. Я так считаю. Посему ты летишь со мной. — Это было все, что Джон мог ей пока сказать. Как сложится все потом, он не знал и сам.
8
Диана опаздывала.
Перед отлетом Джон планировал заехать в компанию по прокату машин, расположенную недалеко от крошечного аэропорта на другой стороне острова. Он уже было решил, что Диана передумала, когда увидел, как та идет по тропинке, ведущей к автомобильной трассе за пляжными домиками.
Девушка везла за собой небольшой чемодан. Узкая дорожка была покрыта пятнами от пробивающегося сквозь кроны деревьев солнца, и лицо Дианы было трудно разглядеть. Высокая и стройная, элегантная, как всегда… Созданный для дедушки образ сладкой мисс Скромность исчез. Теперь перед ним была прежняя — хладнокровная, безупречно красивая сирена. В бледно-лиловом топе и в цвет ему узкой облегающей юбке, подчеркивающей грациозность фигуры, с распущенными по плечам волосами она была неотразима. Темные, с серебристой каемкой очки, закрепленные надо лбом, не давали волосам свешиваться на лицо.
Лицо, которое отнюдь не светилось от счастья, заметил Джон, когда Диана подошла ближе. Лицо, которое было бледным, грустным и очень унылым.
— Ты опоздала, — сказал он. — Мне даже показалось, что ты не придешь.
— Как видишь, я здесь. — И в том, как она опустила на глаза очки, прежде чем передать ему чемодан, и в том, как забралась в машину, не говоря ни слова, не чувствовалось энтузиазма.