Момент был опасный. Люди перестали разговаривать, воцарилась мертвая тишина. Но в этот момент в комнату вошел молочный брат Ахмеда, Аслан, толкая перед собой коляску, в которой сидел старый шейх Абу Муххамед аль-Фасси.
Джон видел его всего один раз, на свадьбе Ахмеда и Нонны, пять лет назад. Но как он изменился! Старик выглядел худым и изможденным. Однако его глаза были ясными, как прежде. Послышались удивленные возгласы, потому что ходили разговоры о его тяжком недуге и никто не ожидал его появления. Старец радушно поднял темные жилистые руки.
— Добро пожаловать в наш дом, — поздоровался он с присутствующими. — Веселитесь и перестаньте смотреть на меня так, будто перед вами привидение.
Послышались смешки. Стало заметно, что все снова расслабились. Многие улыбались старику, когда Аслан вез его в другой конец зала. И он не пропустил ни одного приветствия.
— Марк, — произнес он, поравнявшись с мужчинами. — Я забрал вашу Нонну, теперь она моя любимая дочка. И я ни о чем не жалею, вы понимаете?
Марк утвердительно кивнул.
— Думаю, мы сможем договориться и делить ее любовь, — улыбаясь, ответил он.
— О!.. — Шейх повернулся к Джону. — Мистер Доу, я рад приветствовать старого друга Нонны! — Никто в зале не пропустил мимо ушей этого обращения. — Марк, мистер Доу, прошу навестить меня завтра. У меня приготовлен заказ, который вас наверняка заинтересует. — Аслан, отвези меня к шейху Джафару…
Теперь все было в порядке. Простой обмен любезностями, и грязные слухи потеряли свою силу, потому что никто не осмелится сомневаться в верности Нонны после того, как сам Абу Муххамед аль-Фасси выразил свое отношение к невестке.
Аслан увез старого шейха. Марка и Джона представляли гостям дома, и это длилось до бесконечности.
Я схожу с ума, подумал вдруг Джон. Что я здесь делаю? Улыбаюсь и разговариваю с людьми, на которых мне наплевать, вместо того, чтобы быть совершенно в другом месте с самым важным для меня человеком.
Где сейчас Диана? Осталась в Сан-Марино, или вернулась в Палермо? Он понял, что должен узнать об этом как можно скорее.
Джон не мог больше здесь находиться и, покинув зал, решил выйти на воздух. Проходя через холл, он обнаружил телефон и связался с виллой. Сработал автоответчик, не внося никакой ясности.
Вдыхая аромат цветущих розовых кустов, он стоял во дворе в полном разочаровании от неудачного звонка. Кто-то подошел сзади и встал рядом с ним. Это был Ахмед.
— Я благодарен тебе за твой поступок и теперь в неоплатном долгу перед тобой.
Джон слушал его с нарастающим отчаянием, чувствуя, что не может здесь больше оставаться. Ему до боли хотелось быть рядом с Дианой.
— Я прощу его тебе, если ты дашь мне возможность немедленно уйти, — коротко ответил Джон.
Ахмед напрягся:
— Тебе не нравится наше гостеприимство?
— Нет, — нервно рассмеялся Джон. — Дело не в этом. — Он уже был близок к панике. — Мне просто необходимо быть сейчас в другом месте.
Диана звала его! Как ведьма, она колдовала где-то, читая заклинания перед свечой. Джон чувствовал, как она тянула его, словно собаку за поводок. И не мог больше сопротивляться, потому что сам хотел вернуться, даже если поводок станет удавкой. Он хотел эту женщину, нуждаясь в ней, как в воздухе.
Ахмед догадался? Может, на самом деле он не был таким уж высокомерным и эгоистичным, каким считал его Джон? Потому что вдруг заглянул в глаза стоящего рядом мужчины и прочитал в них то, что творилось в его душе. Боль, отчаяние, что угодно… И без вопросов щелкнул пальцами, подзывая слугу.
— Приготовьте мой самолет. Мистер Доу вылетает немедленно. — И снова повернулся к Джону. — Ваш транспорт ждет…
17
Диана сидела в саду и думала о Джоне. Она была несчастна: ее любовь не нашла взаимности. Все в доме знали, что бедняжка тяжело страдает, поскольку теперь она даже умудрялась ссориться с дедушкой. Раньше никто никогда не слышал, чтобы они не ладили.
Теперь же Диана узнала, что у него тоже нет сердца. Дед подвел ее, как никогда. Она так нуждалась в его поддержке и утешении, а он отвернулся от нее с холодной черствостью.
— Нет, Диана, — сказал Леон сегодня утром. — Я не позволю тебе так поступить.
— Но ты ведь не можешь меня заставить? — кричала она.
— Нет, могу! — настаивал тот. — Я дал тебе две недели на раздумья. Тогда ты восклицала, как ненормальная, что восхищаешься этим мужчиной, и я поддался твоим уговорам. Мягкосердечный дурак — вот кто я такой! И пошел даже еще дальше, организовав грандиозное мероприятие в честь помолвки дорогой внучки. И ты не покроешь имя Даймондов позором, отменив все это в самый последний момент!