Случались дни, когда мне казалось, что Адастис Бушар любит меня больше, чем родная мать. Он не придирался, не выдвигал требований и не пытался давить, всегда казался внимательным, улыбался и смотрел с теплотой и даже искренне интересовался моими делами, когда находил на это время. График у папы всегда был напряженнейший, так что его внимание оказывалось особенно приятным.
А еще он меня удочерил, сразу же, как только женился на маме. В доме эта тема не обсуждалась, но в моей душе жила благодарность. Повезло маме, она встретила идеального мужчину!
— Познакомься, Джая, это Дориан Арн.
Я кивнула, улыбнулась и протянула руку. Мужчина осторожно ее сжал и тут же выпустил. Его светлые глаза смотрели с вежливым интересом, ничего более.
— Очень приятно. У вас очаровательная дочь, Бушар.
На папином лице расцвела довольная улыбка.
Тем временем я заняла свободное кресло и приготовилась слушать. Не просто же так меня пригласили…
— Как себя чувствуешь на новом месте? — Не ожидала, а папа спросил о личном.
— Привыкаю.
Откровенничать при посторонних не хотелось. Да и нужно ли? Вещи счастливо возвращены, от Ланхольта я отделаюсь, больше вроде как проблем нет.
Но кто-то считал иначе.
— Мама волнуется, заметила?
— Еще как!
Я опасливо покосилась на гостя. Он внимательно вслушивался в разговор.
Это невежливо, между прочим! Зачем папа вообще его привел?
— За тебя больше всех.
— Разве я дала повод?
Совсем скрыть раздражение не получилось.
С примиряющей улыбкой папа покачал головой:
— Нет, разумеется. Но, Джая, ты взрослая девушка… — Ого! Такого ни один из родителей мне еще не говорил! — А оборотни — существа темпераментные, они не всегда способны удержать в узде инстинкты.
— К чему ты клонишь?
Я нахмурилась, почувствовав неладное. И предчувствие не подвело.
— По работе мне часто приходится носить при себе важные документы. — Папа заметно нервничал и начал издалека. Не к добру… — Поэтому местное правление выделило охрану, по одному представителю от каждой стаи и от человеческой общины.
Как реагировать на совершенно неинтересную информацию, просто не знала, поэтому ограничилась лаконичным:
— Понятно.
— Мне удалось договориться, — продолжал родитель, — чтобы Дориан некоторое время побыл твоим телохранителем. Как тебе идея? Мама будет спокойна, и ты сможешь без опаски ходить, куда пожелаешь.
В первый момент просто не поверила своим ушам и впилась ногтями в ладонь, желая прогнать наваждение. Я? С телохранителем?! Большего бреда еще не слышала. Но лица обоих мужчин оставались предельно серьезными, из чего следовал закономерный вывод: конкретно этот бред является реальностью. Моей реальностью.
— Ни за что, — категорично выдала я и затравленно оглянулась на дверь.
— Джая, не глупи…
— Папа, скажи, а Лейси тоже полагается охрана? Или, может быть, Рияну? — Меня начинало трясти.
Кто им дал право вторгаться в мое личное пространство?!
— Дорогая, они еще дети, — немного натянуто улыбнулся родитель. — Думаю, здесь можно обойтись одними браслетами.
— А со мной, выходит, нельзя?
Внутри клокотало от ярости. Как так? За что?!
— Скоро полнолуние, — вмешался в наш диалог гость. Его голос звучал низко и опасно. — На три дня Логово сойдет с ума. Когда над оборотнями берут верх жажда крови и низменные инстинкты, местные люди вообще стараются не высовываться из домов. И все равно ни один месяц пока не обошелся совсем без жертв. Ты же не хочешь вписаться в местные криминальные хроники?
Будь это сказано иным тоном… Но Дориан почти рычал, и в его голосе звучала такая ярость, что вся моя жажда свободы затухла. На смену ей вдруг пришла мысль о том, что его, скорее всего, выделила человеческая община. И… могу ошибиться, но, кажется, он презирает и ненавидит волков.
Оценив произведенный эффект, Дориан без особого желания улыбнулся одними уголками губ и перешел к исполнению служебных обязанностей:
— Буду завтра в девять. Джая, пожалуйста, распиши мне свой примерный план на день.
Я безразлично кивнула и, не прощаясь, в полном отупении вышла в коридор.
Думала, как только окажусь в своей комнате, запрусь и разревусь от досады и несправедливой обиды. Но из всего этого выполнила только первое и еще час просидела на полу, прислонившись спиной к двери. Без единой мысли в голове. Обида постепенно таяла, привыкаю, наверное. Протест, наоборот, возрастал. А разве мне не дали повода? Выдернули из привычной среды, оторвали от друзей, отодвинули на год поступление в университет… засунули на псарню, по нелепой ошибке именуемую городом! И кто бы тут не взбесился?