Черт… все же она уже ни девочка давно, у нее и кое-где целлюлит на ногах начал появляться, Маша следила за своей кожей, использовала разные крема, и если на пляже издалека, то не особо и заметно было. Но вот сейчас Влад так тщательно разглядывал ее тело, что не заметить подобных изъянов было просто невозможно.
А Маша в этот момент даже сама от себя, не ожидая, все сильнее и сильнее заливалась краской смущения, и уже не только ее щеки, но и все лицо, шея и кажется, все тело начало пылать красным цветом. А каждое прикосновение Влада, отдаваться странными почти обжигающими покалываниями, которые наглым образом почему-то устремлялись в низ ее живота и оставались там, разрастаясь в маленькое солнышко.
Ей как в далеком детстве вновь захотелось спрятаться куда-нибудь от его рук, от его пристального взгляда и в то же время, застонать от волны ощущений, что медленно захватывала ее.
Вот только, Маша прекрасно помнила и то, что происходило на следующий день, после всех этих волнующих прикосновений. Влад опять превращался в чудовище, заставляющее ее страдать. И именно поэтому она и возненавидела себя, ведь Маша не могла дать отпор тогда, и не может дать отпор сейчас. Ее чертово похотливое тело, предает ее… Даже не взирая на то, что она ненавидела сейчас Лисовского лютой ненавистью… даже не взирая на то, что он сделал с ней и ее семьей… она, как и в далеком детстве млела и краснела от его прикосновений, и желала большего…
А ведь сейчас даже маленькой Машки не было, и свалить всю вину было совершенно не на кого.
Черт, да что же это с ней такое?
Как?! Как она может после все того, что случилось все это чувствовать? После всего того, что Влад сделал!?
Он ведь бросил ее на произвол судьбы там, на том приеме. Он бросил ее и позволил своему врагу увезти ее к себе домой, да еще и когда она была так беззащитна. В момент, когда ее скрутил очередной приступ. И ей самой пришлось выбираться из дома этого дракона Солейко. Кто знает, вдруг он бы не отпустил ее, вдруг он бы из-за ненависти к Владу отыгрался бы на ней?
А Лисовский, как ни в чем не бывало, приехал к ней домой, скомандовал ей быстро собираться, будто она не человек, а собака или просто личное имущество, и вот сейчас, хозяин рассматривает свое имущество более пристально на предмет повреждений?
Получается так?
Стыд и возбуждение резко сошли на нет. Зато волна гневного возмущения, и негодования начала подниматься из глубины ее души да с такой скоростью и силой, что рисковала выплеснуться сейчас, как цунами на Японские острова.
Нет, Маша прекрасно понимала, что не имеет права злиться. Во-первых, Влад такой, какой есть и его ни что не изменит, для него все вокруг всегда были не люди, а лишь средства для получения его выгоды или удовлетворения потребностей. Во-вторых, она вообще для него практически враг. Ведь ее муж нанес ему громадный ущерб, учитывая то, как сладко улыбался Солейко, когда рассказывал, что благодаря Сережкиной информации ему удалось выиграть государственный конкурс.
Все это она прекрасно понимала умом… но сердце… ныло от несправедливости, и обиды…
Он оставил ее там совсем одну, бросил, позволил этому старому подонку увезти ее домой… Подверг опасности… и даже не то, что не извинился, он слова доброго ей не сказал, и как ни в чем не бывало, крутит ее как какую-то вещь в руках, или игрушку, что давал на время поиграться другу, проверяя, не повредил ли он ее случайно?
Маша застыла в руках ничего не подозревающего о ее мыслях Влада, который с каким-то странным упоением разглядывал каждую мелочь на ее теле. И когда его пальцы поползли вниз, медленно но верно пробираясь к внутренней стороне Машиных бедер, ее нервы сдали…
Маша взмахнула рукой и со всей силы хлестанула ладонью Влада по лицу. Удар получился такой хлесткий и сильный, что Лисовский чуть было, не упал на кровать, Маше показалось, что он еле удержался в самый последний момент.
Но это не смутило ее, и ей показалось, что ему мало!
И Маша, наставив на ошеломленного Влада палец, с гневными нотками в голосе начала выговаривать ему:
- Да как ты смеешь, так со мной обращаться?! Мало того, что бросил меня абсолютно одну среди этих ужасных картин, так еще и позволил своему врагу увезти к себе домой, когда я была без сознания! А теперь, не только не извинился, так еще осматриваешь, как будто я не человек, а игрушка какая-то, которую ты на время дал поиграть другу! Ты даже не представляешь, что я там испытала! Чего я наслушалась от Солейкой! И чего мне стоило не сорваться на него, за то, что он говорил о тебе! – она перевела дыхание и, набрав воздух в легкие еще громче прежнего практически закричала: - Я ненавижу ваши игры! Ненавижу всех этих твоих друзей, чего бы вы там не придумали! И я не собираюсь быть пешкой в вашей игре! Слышишь, не собираюсь!