VIII
Как-то проснуться мне ночыо случилось,
В ту же минуту, как Надя мочилась.
Слыша журчание Надиных ссак,
Мигом вскочил мой огромный елдак.
Смолкло журчанье — урыльник убрали,
Но возбужденно колени дрожали.
Разве забывши и совесть и честь,
Силой что надо себе приобресть.
Я ведь совсем не безумный ублюдок.
Женская честь в наши дни предрассудок.
Мысль растерялась, бессилен и ум
Сделать оценку бесстыднейших дум.
IX
Часто решался я двинуться к двери
С остервенением дикого зверя,
Но по дороге стояла вода,
Выпьешь глоток — и поможет всегда.
Дальше да больше — и время настало,
Надя ко мне кой-куда забегала,
Или же я, оставляя свой груд,
К ней заходил на 15 минут.
Помню, один раз с кухмистерской утки
Я приобрел возмущенъе в желудке,
Сиречь донельзя здоровый понос,
Скверно мне в этот денек привелось.
Только успеешь засесть за работу,
Пернешь уныло, подобно фаготу,
Значит, беги поскорее туда,
Где обнажаемся мы без стыда.
X
После обеда раз десять до чаю
Опорожнился примерно я, чаю,
Только успеешь вернуться назад —
Снова бежать я обратно уж рад.
Даже, поверьте, устали и руки
С задницы стаскивать модные брюки,
В это-то время случился скандал:
Надю в сортире я как-то застал!
XI
Наш «кабинетик» лишен был запора.
Он не боялся вторжения вора,
Правда, в нем нечего было и взять,
Если с бумагой кулька не считать.
Только покинул я вонь кабинета,
Снова бурчанье и вздохов ракета.
Я снова [резво] туда поскакал,
Опорожниться я вновь пожелал.
Дверь отворил… и явилась картина:
На стульчаке восседала Надина.
Ноги раздвинуты… между же ног
Нади пизденку увидеть я мог:
С черной, кудрявой, лохматой опушкой,
Мне показалась пиздушка игрушкой,
Секель торчал из-за розовых губ,
Сверху виднелся кокетливый пуп.
Надя смутилась, как рак покраснела,
Сзади у Нади витушка висела.
Я не смущаясь урыльник схватил,
Тут же при Наде в него навалил.
XII
После того мы побольше недели
Весть разговоров взаимных не смели.
Мало-помалу забылся скандал,
Я уж Надюше. конфект покупал,
В комнате с ней проводил вечерок:
Надя вязала ажурный чулок,
Я же читал ей любовный роман,
Сев на просторный Надюшин диван.
Раз я прочитывал ей Поль де Кока,
Томные глазки раскрылись широко,
Слушала Надя «Веселенький дом»,
Этот пикантный игривенькмй том.
Мы, прочитавши, вели разговоры,
Страстью дышали взаимные взоры.
XIII
И под конец я у Надиных ног,
Даже дышать я как будто не мог,
Губы слились, зазвучали лобзанья,
Кончились муки и грусти терзанья.
Все мне дозволено с этой поры,
Без опасенья за это кары.
Пробило полночь. Мы вместе разделись.
Я ей раздеться кой-как помогал.
Даже чулок впопыхах разорвал.
После на Надиной мягкой постели
Делали [с нею] мы все, что хотели.
Даже не знала волшебница ночь,
Кто нами сделан [был] — сын или дочь.
Конец
ГУВЕРНАНТКА
Была мать нежная, любила
Чрезмерно так своих детей,
Сама их в сад гулять водила
Все время ясных светлых дней…
Она с терпеньем отвечала
На каждый детский их вопрос.
Потом, наскучив, отпускала
С своими няньками гулять.