Несмотря на то, что я отказывал ей раньше, даже несмотря на то, что я сказал ей, что никогда не пойду туда, я не мог представить себе, что она спросит кого-то еще. Чтобы кто-то другой поцеловал ее и почувствовал, какая она сладкая, прикоснулся к ней и услышал ее стоны и всхлипы удовольствия.
Я слишком долго это отрицал. Я хочу ее, а она хочет меня по какой-то причине. Она доверяет мне и хочет, чтобы я прикоснулся к ней и поцеловал ее, поэтому я это делаю.
Ей это не нужно. Я знаю это. Я говорил ей это несколько раз. Глупый список или потеря девственности не принесут ей ничего, кроме удовольствия.
Ей не нужно делать ничего из этого списка, чтобы быть нормальным подростком или иметь тот «опыт», который, по ее мнению, ей нужен. Она идеальна такая, какая есть.
Но я не могу вернуться сейчас. Она просила меня об этом, умоляла меня об этом. Она хотела меня так же сильно, как я хотел ее в тот момент. И ничто, я имею в виду абсолютно ничто, не могло помешать мне удовлетворить ее потребности.
— Рози. — Я вздыхаю, отстраняясь от нее.
— Давай, — умоляет она, ее глаза все еще полны вожделения от нашего поцелуя. — Не отступай сейчас.
Оступить? Я бы не смог этого сделать, даже если бы захотел. Я так увлекся этим, что даже не думал ни о чем, кроме как попробовать на вкус ее губы.
— Не буду, — уверяю я ее. — Но…
— О, круто. Но впереди еще одно. Я не могу ждать. — Она закатывает глаза.
Я прижимаю руку к губам, пытаясь скрыть ухмылку. — Мне нужно знать, что мы на одной волне, — говорю я ей. — Я хочу помочь тебе, и я это сделаю, но тебе нужно знать, где мы находимся.
Она немного хмурится, но затем кивает. — Я знаю, что это такое.
Не знаю, верю ли я ей. Меньше всего я хочу, чтобы она получила от этой договоренности нереалистичные ожидания. — Если ты начинаешь испытывать чувства или стираешь границы, мы это отсекаем, — говорю я, качая головой. — Я не хочу причинять тебе боль. Итак, если ты не думаешь, что сможешь это сделать…
— Я могу это сделать, — говорит она.
Я поднимаю бровь. — Ты уверена?
— Да, Грейсон. Я могу сделать это. — Она сидит прямо. — Я понимаю. Никаких чувств, только секс, ты помогаешь мне, а я помогаю тебе, — говорит она, шевеля бровями.
Господи, эта девушка чертовски очаровательна.
Я смеюсь. — Хорошо. Хорошо. — Я подношу палец к ее губам. Кажется, я не могу перестать прикасаться к ней. — И с этого момента мы составляем свой собственный список. Чего бы ты ни хотела, скажи мне, я хочу, чтобы ты открыла для себя себя и все, что, по твоему мнению, ты упустила, поняла?
Она кивает, и я опускаю взгляд на ее рот. Ее рука поднимается, касается моей руки, и я закрываю глаза, проводя рукой по волосам.
— Ты можешь прикоснуться ко мне.
Я подавляю смех. Она быстро схватывает. — Я знаю.
— Тогда почему бы тебе не сделать это? — она спрашивает.
Я ухмыляюсь, видя, как она смотрит на мои губы. — Потому что, ангел, если я начну, то не смогу остановиться.
Она придвигается ближе ко мне, обнимая меня за шею. — Я не хочу, чтобы ты останавливался.
Блядь. Я очень хочу. Я разжимаю ее руки и отступаю от нее. — С тобой проблемы, — говорю я, чувствуя, как жар поднимается по моему телу. Мне хочется прикоснуться к ней и поцеловать ее, но я также не хочу двигаться слишком быстро.
Она пожимает плечами и ухмыляется, явно довольная собой. — Только вокруг тебя.
Я смеюсь. — Значит, я плохо влияю? Ты это говоришь?
— Что-то в этом роде, — говорит она.
— Почему это?
— Я не знаю, — признается она. — Ты заставляешь меня хотеть быть… другой.
Я качаю головой. — Тебе не нужно быть другой рядом со мной. Просто будь собой.
Она кивает, и ее глаза скользят по моим губам. Я инстинктивно облизываю их, и она повторяет мое движение. Она закатывает глаза. — Ты правда не собираешься меня трогать?
Я ухмыляюсь. — Не сегодня ночью.
Она слегка улыбается, и это зрелище ударяет меня в грудь. Я больше не могу этого терпеть. Я сокращаю расстояние и целую ее, крепко и клеймя, чтобы убедиться, что она знает, где мы стоим. Пока она хочет продолжать это делать, она моя, и я буду с ней веселиться.
17
Маленькая черная сумка
Розали
Я открываю дверь и выхожу из ресторана. Это место стало одним из моих любимых, тем более что оно находится всего в пяти минутах ходьбы от моей квартиры и здесь подают потрясающие бранчи.
Я понятия не имела, что поздний завтрак — это сложная вещь, которую нужно приготовить правильно. Возможно, я просто избалованная и придирчивая в еде, но большую часть времени, пока я завтракала в Пенсильвании, я не могла его доесть.
В этом маленьком заведении подают лучшие омлеты и лучшие тосты с авокадо, которые я когда-либо пробовала. Серьезно, те дорогие места в Нью-Йорке, куда меня таскала мама, даже не превосходят это место.
— Спасибо, что заплатила, — говорит Мэделин.
— Снова. — Габриэлла заканчивает за нее. — Серьезно, Рози, ты не обязана делать это за нас.
Девочки знают о моем финансовом положении. Я имею в виду, вы были бы слепы, если бы этого не сделали. Большинства вещей, которые мама купила для обустройства квартиры, хватило бы на покупку машины. Но девчонки этим никогда не воспользуются, как и я. На самом деле, Мэделин почти каждое утро приносит нам кофе, когда мы встречаемся, и никогда не просит денег, поэтому меньшее, что я могу сделать, это угостить их поздним завтраком.
— Я же говорила тебе, это ничего.
— Да, для тебя. Этот омлет стоил 30 долларов. Какие яйца они используют? — спрашивает Габриэлла.
Я смеюсь, пожимая плечами. — Хотя это вкусно.
Мэделин гримасничает. — Я ненавижу яйца. Мне всегда приходится заставлять себя забыть, что я ем куриный эмбрион.
— Мэди, — презирает Габи. — Почему ты так говоришь? Я люблю яйца. Теперь ты испортила их для меня.
Мэди смеется над выражением отвращения на лице Габи, и я тоже не могу не хихикнуть. — Как можно любить яйца? — спрашивает Мэди. — Они не имеют никакого вкуса, если не использовать соль.
— То же самое можно сказать и о курице, — возражает Габи. — А кто не любит курицу?
— Лейла, — отвечаем и я, и Мэди.
Лейла была вегетарианкой с тех пор, как я ее знаю. Однажды в старшей школе я пришла в ужас, когда предложила ей жевательную резинку, и она с радостью сунула кусочек в рот только для того, чтобы посмотреть на пакет и увидеть, что в нем есть желатин. Я имею в виду, кто знал, что жвачка не вегетарианская? Определенно не я.
— Как Лейла? — спрашивает Мэди. — В последний раз, когда я ее видела, она казалась расстроенной.
— Больше, чем обычно, — говорит Габи.
Лейла всегда в стрессе. Каким-то образом она самая спокойная и беззаботная из нас четверых. Она веселая и любит развлекаться, но когда дело касается работы или учебы, она закрывается и становится отшельником, скрывающимся до тех пор, пока не сможет сделать все, что нужно.
Но в последнее время каждый раз, когда я видела Лейлу, она казалась раздраженной, и я вполне догадываюсь, почему. — Думаю, это ее соседка по комнате, — говорю я девочкам. — На днях Лейла вошла в свою комнату, и ее соседка по комнате лежала на кровати Лейлы с парнем.