Это все, что мне нужно. Я наклоняю голову, оставляя нежный поцелуй на ее бедре. Ее рука все еще между ее ног, поэтому вместо этого я дразню ее, облизывая и покусывая мягкую кожу ее бедра, ведя языком вверх, пока не достигаю ее киски. Я ныряю в нее, прижимаясь к ней языком. Мой рот покрыт ею. Она такая чертовски мокрая, что я могу в ней утонуть. Она выключает вибратор и падает на спину, поддавшись наслаждению, которое я ей доставляю.
Она имеет восхитительный вкус. Если бы я умер прямо сейчас, я бы умер счастливым человеком. Я наслаждаюсь ею, облизывая и посасывая, чувствуя, как она дрожит подо мной. Она тяжело дышит и кричит, ее стоны такие сладкие и нежные, даже когда она находится на грани оргазма.
Я облизываю ее, выпивая всю ее влагу. Ее бедра покрыты им, мой рот и лицо покрыты им, и я все еще хочу большего. Я не хочу, чтобы это заканчивалось, но она близко. Я чувствую это по тому, как она трясет бедрами и крутит головой из стороны в сторону, а ее стоны становятся все громче и громче.
К моему сожалению, она тут же. Ее спина выгибается, и она замирает, дрожа, кончая на мой язык. Черт, я действительно могу умереть сегодня вечером.
Когда она наконец приходит в себя после оргазма и ее дыхание замедляется, она вскакивает на колени и обнимает меня за шею. — О боже мой, — задыхается она. — Ты так хорош в этом!
Черт, если это не заставляет мой член еще сильнее вжиматься в мои джинсы. — Да?
Вместо ответа она целует меня, засовывая язык мне в рот и целуя сильно и быстро. Когда она отстраняется, она улыбается до ушей. — Можем ли мы сделать это снова? — она спрашивает.
Я смеюсь. Она понятия не имеет, как сильно я хочу сделать это снова. И снова и снова, пока она не перестанет задыхаться, не сможет говорить и не будет умолять меня остановиться. — В любое время, — говорю я.
19
Для чего друзья?
Розали
Я вынимаю булавку изо рта и прикрепляю ее к ткани, плотно прижимая к телу Лейлы. Она к этому привыкла, поэтому у меня нет проблем попросить ее стоять на месте или двигаться, когда она мне нужна. Кажется, она это чувствует, и это значительно облегчает мою работу.
Лейла была не единственным человеком, который был моим человеческим манекеном, когда мне нужно было визуализировать рисунок на теле. Раньше я нанимала моделей, особенно когда занималась дизайном одежды дома, но было сложно понять, как они работают, как их тела двигаются и формируют одежду. Присутствие Лейлы позволяет сначала выяснить это на одном человеке.
Хотя я бы предпочла сейчас сосредоточиться на платье, тем более что я боюсь случайно ткнуть Лейлу, моя голова совершенно где-то в другом месте.
— Я знаю, мама. Мне жаль, снова.
После того, как я отказалась от ее билета на самолет, чтобы поехать в Нью-Йорк, она не перезвонила мне и даже не написала. Я думала, она разозлится, даже разозлится, прилетит сюда и утащит меня с собой в Нью-Йорк. Она пригрозила сделать именно это. Я не ожидала, что она вообще не отреагирует. То есть до сих пор
Я разговаривала по телефону уже почти полчаса, пытаясь успокоить ее за то, что я не присутствовала на благотворительном гала-концерте. Я даже не хотела идти. Я ненавижу эти события. Это не что иное, как списание налогов.
Она игнорировала меня уже несколько недель. Она не звонила, не писала и даже не отвечала на мои звонки. Она молчала со мной. Либо так, либо она просто забыла обо мне, что будет уже не в первый раз.
Я кажусь забывчивой и невидимой в этой семье. Ничего из того, что я делаю, никогда не бывает достаточно хорошим для моих родителей. Ну, для моей матери. Моего отца это не волновало. Интересно, был ли он таким же с моим братом Трэвисом или он на самом деле был для него заботливым и любящим отцом? Если так, то я завидую, что у меня этого никогда не было.
Я умная и образованная. Я получаю хорошие оценки и вежлива. У меня никогда не было проблем, но для них этого все равно недостаточно. Я так старалась, чтобы они меня ценили. Я следовала приказам и делала именно то, что они от меня хотели. Я никогда не бунтовала и не пыталась им не подчиняться, но ничего не помогало. Я думаю, что нахожусь в той точке, когда мне нужно прекратить попытки получить их признание, как бы сильно я этого ни хотела.
— Знаешь, как это было унизительно? — она спрашивает.
Я вздыхаю, садясь на пятки. — Такси опоздало, мама. Я потеряла свой рейс и не смогла полететь.
Ложь скатывается с моего языка без всякого усилия. Лгать становилось легче. Теперь я в этом эксперт. Я лгу всем, кого знаю. Моим друзьям, моей семье, всем.
Грейсон – это огромный секрет моей жизни, и я не уверена, что именно я скрываю. Он научил меня сексу, тому, как чувствовать себя хорошо, как испытать то, чего я всегда хотела. Как мой первый поцелуй и мой первый оргазм. И мое первое знакомство, и все было идеально. Но это не значит, что я хочу выложить свое грязное белье на всеобщее обозрение.
Никто не должен знать о Грейсоне или о том, что мы делаем. Мне нравится, как он заставляет меня чувствовать. Находиться рядом с ним — все равно, что находиться в своем собственном пузыре вдали от реального мира. Я могу сбежать с ним на несколько часов, а затем вернуться к своей обычной жизни, как будто ничего и не было.
— Ты могла бы купить другой рейс, Розали. У тебя для этого достаточно денег в трастовом фонде, — выплевывает она. — Или ты уже все потратила на татуировки и наркотики?
Надо мной Лейла фыркает, а затем прикрывает рот рукой. Да, Лейла знала, что все это даже отдаленно не походило на меня.
Я зажимаю рот. Она всегда находит способ бросить мне эти деньги обратно в лицо. Не имело значения, что они предоставили мне доступ к нему, когда мне исполнилось восемнадцать, или что он по праву принадлежал мне. В ее сознании я была ей за это в долгу. Я была в долгу перед ней за то, что я наконец стала самой собой и начала жить своей жизнью.
Я не думаю, что моя мать хотела дочь. Чего она хотела, так это еще одной версии себя, которую она могла бы контролировать и превращать в ту, кем она была. Она ни разу в жизни не заработала ни копейки. Я не думаю, что она вообще знает, что такое работа.
— Нет, — вздыхаю я. — Я просто не подумала. Я буду там в следующий раз.
— Хорошо, — отвечает она. — Тогда ты будешь здесь в следующую пятницу на коктейльной вечеринке.
— Мама, я не могу в пятницу, у меня урок.
— Действительно? Потому что Лиззи сказала мне, что ты прогуляла занятия в прошлую пятницу.
Я все еще смотрю на Лейлу, и она юмористически выгибает бровь. Да, я ей об этом тоже не говорила. — Кто такая Лиззи?
— Декан Розали. — Я почти закатываю глаза. Конечно, моя мама была бы в прозвище с деканом колледжа. — Если ты не пошла на урок, то куда ты пошла? — она спрашивает.
На лице Лейлы появляется улыбка, она, несомненно, задается тем же вопросом. Что бы я вообще сказала? “О, ты знаешь, я прогуляла занятия, чтобы покататься на мотоцикле с торговцем наркотиками, который затем подарил мне мой первый поцелуй и чуть не довел меня до оргазма.” Ага, нет.
Я колеблюсь. Не зная, что сказать.
— Ну? — Моя мама спрашивает.
— Э-э… я заболела, — говорю я ей.