Я никогда не (ЛП)

Стук не прекращается. Это никогда не прекратится. Я прижимаю руки к ушам, умоляя его прекратить. Но это не так.

Вдалеке я слышу голос и заливаюсь слезами.

Я чувствую, как рука обхватывает мое запястье, и пытаюсь отползти, но рука сжимает меня крепче. Я открываю глаза и вижу Грейсона, присевшего передо мной.

Грейсон здесь. Он меня спасет, все будет хорошо.

— Рози, что происходит? В чем дело? — спрашивает он паническим голосом.

— Это повсюду, — хриплю я.

— Что такое?

— Я не знаю. Это не остановится, Грейсон. Прекратите это, пожалуйста.

Он пытается заставить меня посмотреть на него, но я не могу. Я прячу лицо в коленях. — Что остановить?

— Постукивания. Это не остановится. Тап, тап, тап.

Некоторое время он молчит. Грейсон здесь, и все будет хорошо. По крайней мере, я так говорю себе, поскольку мое сердцебиение учащается как никогда.

— Рози, — говорит он. — Я ничего не слышу. Никакого шума.

Но я это слышу. Оно повсюду, и я не могу от него уйти. Слезы текут по моему лицу, когда я понимаю, что он не может мне помочь.

Я чувствую его руки на своем лице, обхватывающие его и заставляющие меня посмотреть на него. — Рози, — говорит он, и его лицо выглядит страдающим. Его кадык покачивается, когда он смотрит на мое лицо. — Что, черт возьми, ты приняла?

— Что ты имеешь в виду? — Я спросила его.

— Твои глаза. Они налиты кровью. Что, черт возьми, ты приняла? — рычит он, глядя мне в глаза.

— Ничего, — кричу я, слыша, как стук становится громче.

— Пожалуйста, ангел. Просто скажи мне. Что ты приняла? — спрашивает он снова.

Я ничего не принимала. Я ничего не делала. Я качаю головой. — Грейсон, — задыхаюсь я. — Останови это.

— Черт, Рози. Не делай этого со мной, пожалуйста, — хрипит он, его голос ломается. — Опять нет.

Я вырываю голову из его рук и прижимаю ее к себе. — Я больше не могу этого терпеть, — бормочу я.

— Ты что-нибудь ела или пила?

— У меня были пирожные, которые ты мне дал, — говорю я ему, приглушенный звук из моей головы погружается в мои руки.

— Какие пирожные? — он спрашивает. — Я не давал тебе пирожных.

Я заставляю себя посмотреть на него, видя его лицо, наполненное болью, обидой и злостью. Его брови нахмурены, а вена на шее грозит прорвать кожу. — Ты этого не сделал? — Я спрашиваю.

— Нет. — Тогда кто дал мне пирожные? — Они были съедобными? — спрашивает он меня, когда я не отвечаю.

Я пожимаю плечами, слезы все еще текут по моему лицу. — Я не знаю. На вкус они не были странными.

— Сколько их у тебя было?

Я поднимаю два пальца, и его лицо краснеет. Он проводит рукой по волосам и ругается. — Блядь.

Я снова кричу, меня окружает стук.

— Рози, — говорит он. — Ангел, посмотри на меня. — Он поднимает мой подбородок, пока я не смотрю на него. — Я думаю, у тебя было слишком много. Это просто галлюцинация, ясно? — говорит он, убирая волосы с моего лица. — Мне нужно, чтобы ты дышала за мной. Сможешь ли ты это сделать?

Я качаю головой. Я не могу отдышаться, а сердце бьется со скоростью сто миль в час.

— Дыши, — приказывает он мне. Я пытаюсь сделать глубокий вдох и чувствую, как мое сердцебиение немного замедляется. — Хорошая девочка, — успокаивает он, проводя большими пальцами по моему лицу. — С тобой ничего не случится, ясно? У тебя просто плохой кайф.

Я выдыхаю и киваю.

Он стоит и протягивает руку. — Иди сюда.

— Что ты делаешь? — Я спрашиваю.

— Я собираюсь помочь тебе пройти через это.

21

Научи меня

Грейсон

Я не могу поверить, что она употребляла наркотики. О чем она думала?

Когда она попросила их у меня еще на озере, я не думал, что если я ей откажу, она найдет их у кого-то другого. Кто вообще дал ей съедобное? Она встречается с каким-то другим парнем? Бен Рид? Он был бы таким. Эта мысль меня отталкивает. При мысли о том, что она пойдет к кому-то другому, чтобы помочь ей в чем-то, чего я бы не сделал, меня тошнит.

Господи, вид ее плача и налитых кровью глаз чуть не убил меня. Я чувствовал себя так, будто снова оказался там, наблюдая, как он бьется в конвульсиях на земле, пока я наблюдал, как это происходит, чувствуя себя совершенно бесполезным.

Я не собирался позволить этому случиться снова. В прошлый раз я ничего не делал, но в этот раз все по-другому. Я сделаю все, что смогу, чтобы помочь ей. Я собираюсь помочь ей пройти через это и не допущу, чтобы с ней что-нибудь случилось.

Я беру ее маленькую руку и сжимаю ее в своей, чувствуя, как она дрожит, пока тащу ее в ванную. В последний раз, когда я был здесь, я оставил ее в душе и покинул ее квартиру. Но не в этот раз. На этот раз я останусь с ней столько, сколько ей нужно.

Я открываю кран и наполняю ванну. Я сажаю ее на крышку унитаза и начинаю снимать с нее одежду. Кажется, ее дыхание намного успокоилось, так что, возможно, сейчас она чувствует себя лучше, зная, что это просто галлюцинации.

Я не могу не думать о ней здесь одной, и о том что никто не может ей помочь, когда она испытывала сильный кайф, когда впервые попробовала наркотики. Когда я позвонил ей, и звонок сразу перешел на голосовую почту, я понял, что что-то не так. Я просто не ожидал, что это будет так. Слава богу, того придурка-консьержа из прошлого раза здесь не было.

Ванна наполняется, и я опускаю руку, чтобы убедиться, что температура правильная.

Я держу ее за руку и веду в ванну. Когда она оказывается внутри и покрыта мыльной водой, я выдыхаю. Выдыхаю из глубины легких. Она расслабляется в ванне и закрывает глаза, позволяя голове запрокинуться.

Мы не разговариваем. Я позволил ей сидеть там, расслабляя ее тело и пытаясь успокоить ее. Из-за галлюцинации у нее случилась сильная паническая атака. Я ненавижу тот факт, что она прошла через это одна.

Когда она принимает ванну, я заворачиваю ее в полотенце, вытираю и помогаю ей лечь в постель. Я закрываю все жалюзи, делая комнату максимально темной, и укладываю ее под простыни.

Она почти мгновенно засыпает, вероятно, даже не замечая моего присутствия. Кажется, она в порядке. Похоже, она больше не паникует, но я не могу ее оставить. Я не оставлю ее. Не снова.

***

Я сижу на ее кровати, смотрю ей в лицо и чувствую, как в горле застрял комок размером с камень. Мне было чертовски страшно видеть ее такой.

Я не знаю точно, сколько времени прошло. Я знаю, что прошли часы, но мне показалось, что это минуты. Я все время смотрел на нее, и комнату освещала только тусклая лампа, проверяя, что она дышит, жива и что с ней все в порядке.

Но когда ее глаза открываются и она с милым тихим звуком вытягивает руки над головой, я так сильно выдыхаю. Она в порядке. Она в порядке.

Она поворачивается и щурится, когда видит меня, лежащего рядом с ней. — Доброе утро.

У меня болит грудь. Я улыбаюсь ей, заправляя ее волосы за ухо. — Два часа ночи, ангел.

— Ох, — говорит она. — Тогда спокойной ночи.

Я подавляю смех и наклоняюсь, чтобы поцеловать ее в лоб. — Спокойной ночи. — Я отстраняюсь и рассматриваю ее лицо, меня охватывает беспокойство. — Как ты себя чувствуешь? — Я спрашиваю.