Я никогда не (ЛП)

Она выдыхает. — Хорошо. — Ее лицо падает, нахмуренное выражение сменяет прежнюю улыбку. — Это было так страшно, — говорит она мне, заставляя мою грудь напрягаться. — Я чувствовала, что схожу с ума.

Я прижимаю ее к себе, крепко прижимая к себе. — Это была просто галлюцинация. С тобой все в порядке, Рози.

Она кивает мне на грудь, и я поднимаю ее подбородок, чтобы посмотреть на себя. — Обещай мне, что больше никогда так не сделаешь, — говорю я ей. — Пожалуйста, Рози. Я не могу это принять.

Она снова кивает, ее глаза сияют в темной комнате. — Я обещаю.

Я вздохнул с облегчением и снова и снова целовал ее в лоб. Она поднимает голову и прижимает свои мягкие губы к моим. Черт, это так приятно. Просто целовать ее — это потрясающе. Ее губы касаются моих, я чувствую, как ее дыхание смешивается с моим, когда она обхватывает меня за шею и притягивает меня ближе к себе.

Я просовываю язык ей в рот, пробую ее на вкус, облизываю, как десерт. Ее бедра приподнимаются и царапают мой член. Это возвращает меня к реальности, и я напеваю ей в рот, отстраняясь.

Я уже качаю головой. — Нет, Рози. Мы не можем.

— Почему нет?

Я задаю себе тот же вопрос, провожу рукой по лицу. — Ты только что пережила что-то травмирующее. Тебе нужно успокоиться.

Она закрывает глаза и откидывает голову на подушку, вздыхая. — Мне надоело быть отвергнутой, — говорит она. С этими словами она открывает глаза и поворачивается ко мне лицом. — Со мной все в порядке, Грейсон, ты мне помог, и я так благодарна за это. Но сейчас я хочу тебя.

Слова доходят прямо до моего члена. Слышать, как она говорит мне, что хочет меня, лучше всего. — Ты уверена? — Я спрашиваю.

Она кивает, ее язык высунулся и облизал губы. — Больше чем что либо.

Мой рот снова на ее губах, я целую ее, когда она задыхается и стонет в мой рот, и я глотаю каждый сексуальный звук, который она издает.

Она отрывает свой рот от моего, ее глаза затуманены. — Я готова, — говорит она, ее глаза сияют, ясно давая понять ее намерения.

О Боже. — Пока нет, — говорю я ей.

— Пожалуйста? — она умоляет.

Я рассмеялся. То, как она меня просит, заставляет меня склониться к ее ногам и дать ей все, что она хочет, но я знаю, что в первый раз, когда я получу ее, это произойдет не после того, как только что произошло что-то ужасное. Терпение — это трудно, но ей придется к этому привыкнуть.

Я снова качаю головой и наклоняюсь, чтобы оставить мягкий, нежный поцелуй на ее губах. — Давай я с тобой еще поиграю, — говорю я ей вместо этого, потому что с тех пор, как я вчера вечером вышел из ее квартиры, я не могу думать ни о чем другом, кроме образов Рози, стекающих по моему языку, ее стонов и всхлипов, и того, как она тело дрожит, когда наступает ее оргазм.

Я хочу все это снова. Меня даже не волнует, что я пошел домой с матерью всех стояков. Я не хотел, чтобы она чувствовала, что ей нужно вернуть долг. Я просто хотел, чтобы она все это почувствовала. Я имею в виду, в конце концов, все это было для того, чтобы помочь ей.

Она кивает, ее губы приоткрыты, и она смотрит на меня, и я ухмыляюсь. Черт, да. Я ныряю обратно, ловя ее нижнюю губу зубами, а пальцы скользят вниз к ее груди.

Я позволил кончику пальца дразнить ее сосок, потирая его и зажимая между пальцами, пока она не начала покачивать бедрами в поисках моего члена. Я срываю с нее простыню, и ее руки хватаются за мою футболку, поднимая ее вверх.

Я помогаю ей выбраться и срываю его через голову. Она смотрит на меня так, будто никогда раньше не видела мужскую грудь, и, вероятно, не видела.

— Тебе нужно перестать так на меня смотреть, — говорю я ей.

Она хмурится. — Почему?

— Потому что в противном случае все закончится, даже не начавшись. — Я вычищаю. От ощущения ее глаз на моей обнаженной груди у меня перехватывает дыхание. Я встаю с кровати и стягиваю джинсы, оставаясь в одних трусах.

Я так хочу их сорвать. Я не хочу ничего, кроме как скользнуть в нее так глубоко, но я знаю, как контролировать себя. И контролировать себя, я буду. Это значит, что мои боксеры останутся.

Две секунды спустя я снова на кровати, нависаю над ней и ощущаю вкус ее тела так, как жажду каждую ночь. Я облизываю и сосу ее шею, прижимая язык к ее коже и провожая его вниз по ее телу. Я щелкаю языком по ее соскам, чувствуя их такими напряженными и твердыми во рту.

Она выгибает спину, прижимает грудь к моему рту и издает сексуальный стон. Эти звуки. — Это так приятно, — говорит она, затаив дыхание. — Я бы хотела, чтобы это чувство длилось вечно.

Я ухмыляюсь. — Я могу это сделать.

Я ползаю по ее телу, пока мое лицо не оказывается между ее ног. Я оставляю мягкий поцелуй на ее киске, чувствуя обнаженную кожу. Я смотрю вниз и хмурю брови.

— Ты натиралась воском? — Я спрашиваю ее.

— Да, — говорит она, заправляя волосы за уши. Она стала застенчивой, и мне это совсем не нравится. — В прошлый раз я пришла неподготовленной, поэтому решила, что если это повторится, то нанесу восковую эпиляцию.

Я смотрю на ее лицо. — Ты - женщина. Я жду волос, Рози. Я не хочу, чтобы ты думала, что тебе нужно подготовиться ко мне. Независимо от того, накрашена ты воском или нет, я все равно съем твою киску, как будто это чертова еда. Ты поняла?

Она закусывает губу и кивает, глядя на меня сверху вниз.

Я наклоняюсь, оставляя нежные поцелуи на ее мягких, обнаженных губах. Ее дыхание становится тяжелым, и я понимаю, что дразню ее. Хорошо, потому что это продлится долго.

Я лижу и сосу, пока она не задыхается и не дергает бедрами, навстречу мне. Ее дыхание становится громче и тяжелее, и я знаю, что она близко. Я сильно втягиваю в рот ее клитор, а когда она начинает стонать громче, останавливаюсь.

Я полностью отстраняюсь и встаю с кровати, глядя на нее, лежащую там, обнаженную и мокрую.

— Что… — спрашивает она, задыхаясь. Она представляет собой облако растерянности и потери оргазма, когда приподнимается на локтях, чтобы посмотреть на меня. — Почему ты остановился? — она спрашивает.

Мои губы дергаются от удовольствия. — Это называется край, ангел, — говорю я ей.

— Край? — она спрашивает.

Я киваю и провожу рукой по ее бедру. — Я собираюсь заставить тебя чувствовать себя так хорошо, — говорю я ей. — Я буду лизать тебя и сосать, пока ты не достигнешь своего пика. — Я провожу рукой медленные круговые движения по ее клитору. Она снова начинает тяжело дышать, и я убираю руку. — И прямо перед тем, как ты кончишь, я остановлюсь.

Она выглядит болезненно. Ее брови согнуты узлом, и она разочарованно вздыхает. — Почему?

Я подхожу к ее тумбочке и достаю ее маленькую розовую игрушку. — Потому что, — говорю я ей. — Ты сказала, что хочешь, чтобы это длилось вечно. — Я нажимаю кнопку, и игрушка оживает. — И я собираюсь сделать это возможным.

Она позволяет голове откинуться назад и растворяется в матрасе, когда я прижимаю игрушку к ее клитору на самом низком уровне. Мой член настолько чертовски тверд, что я чувствую, как его кончик вытекает еще до того, как он кончит. Я кладу руку на боксеры, слегка сжимая член, чтобы облегчить боль, но мне это не помогает. Поэтому я опустил руку и вместо этого поднес ее к киске Розали.