Мэди проверяет свой телефон, затем поворачивается к Габи. — Десять тридцать, почему?
Габриэлла встает из-за стола, берет свой напиток и допивает его, прежде чем поставить его обратно на стол. — Потому что мне пора идти.
— Куда ты идешь? — Я спрашиваю.
— Никуда. Я просто устала. — Она открывает рот, чтобы имитировать явно фальшивый зевок. — Спокойной ночи, — говорит она, прежде чем развернуться и выйти за дверь.
Мы смотрим на дверь, которая закрылась за ней, гадая, что, черт возьми, только что произошло. Мы с Лейлой смотрим на Мэди, ожидая, пока она объяснит.
Она качает головой. — Не спрашивайте меня, — говорит Мэди. — Я не могу за ней угнаться.
Мы все смеемся над театральностью Габи, но в глубине души я продолжаю думать о завтрашнем дне, боюсь ехать в Нью-Йорк, иметь дело со всем, от чего пытаюсь убежать.
23
Мать жемчуга
Розали
Мой язык скользит по губам, пока я делаю глоток мохито.
Я оглядываюсь через плечо и вижу свою мать в углу, окруженную тремя другими женщинами, все с жемчугом на шеях. Вероятно, они стоят больше, чем плата за обучение в Редфилде.
Она отвлечена. Отлично. Я разворачиваюсь и допиваю напиток. Если мама увидит, что я пью, я, конечно, получу нагоняй, но мне нужно что-то, чтобы снять напряжение.
Она преследовала меня весь вечер. Я села на рейс менее пяти часов назад, и теперь меня окружают люди, от которых я пыталась сбежать последние пять месяцев.
Мне здесь не место. Возможно, когда-то давно, но я знаю, что это место не для меня. Я не хочу, чтобы это было моей жизнью, и я не хочу становиться своей матерью.
Я выдохнула и покрутила в руке теперь уже пустой стакан. С тех пор, как сюда попала, я пыталась спрятаться в углу комнаты.
— Розали. — Мама кричит из другого конца комнаты. Я поворачиваюсь и встречаюсь с глазами, которые все смотрят на меня, пока она тащит меня за собой. — Иди сюда, — зовет она.
Я вздыхаю и направляюсь к матери и ее друзьям. Я улыбаюсь и приветствую других женщин. По-моему, они почти не произносят «хм», но я не принимаю это на свой счет.
— Розали, ты так выросла, — говорит моя невестка Сара. Мой взгляд скользит по ее круглому животу. Она почти на шестом месяце беременности. Я даже не знала, что у них будет ребенок, до сегодняшнего вечера. Вот насколько мы с братом не разговариваем. Я могу по пальцам сосчитать, сколько раз я разговаривала с ним с тех пор, как он уехал. Мы с братом выросли в одном доме, но с семилетней разницей в возрасте мы были практически чужими людьми, жившими вместе.
— Да, — говорит мама. — Она достаточно взрослая, чтобы создать собственную семью. — Она улыбается мне, и я сопротивляюсь желанию поморщиться. Я не могу себе представить, что смогу родить ребенка так рано. Моя мама вышла замуж и забеременела сразу после окончания школы, но это не я. Я не хочу семью так рано.
Моя мать указывает на ближайшую к ней женщину. Она похожа на мою маму: светлые волосы, голубые глаза и высокие скулы. Уши и грудь украшены драгоценностями. Разница лишь в том, что у моей мамы нет неудачного ботокса.
— Это Бет. — Моя мать говорит. — Помнишь, я рассказывала тебе о ее сыне? — Я почти не киваю женщине передо мной, а она осматривает меня с ног до головы, без сомнения, пытаясь понять, считает ли она, что я достаточно хороша для ее сына. Ну, не о чем беспокоиться. Мне неинтересно.
— Джексон, иди сюда, — кричит Бет слева от себя, и я поворачиваюсь и вижу, как высокий мужчина с ярко-голубыми глазами улыбается, входя в толпу друзей моей матери. Он сверкает улыбкой, и я улыбаюсь в ответ. Он определенно привлекательный и молодой, в отличие от других мужчин, с которыми моя мать пыталась меня свести сегодня вечером. Хотя мне все равно это не интересно.
Он ухмыляется. — Ты, должно быть, Розали.
Я киваю. — Да, это я.
— Розали учится в Редфилде, — говорит Бет своему сыну, которому, кажется, это нравится, в отличие от моей матери, которая леденеет. Ее плечи напрягаются, когда она делает глоток напитка, стараясь не показать, что мое обучение в колледже все еще влияет на нее.
Мне хотелось бы понять, почему. Я этого не понимаю. Большинство родителей были бы в восторге от того, что их ребенок попал в Лигу плюща, но только не моя мать.
— Действительно? — говорит Джексон, поднимая брови. — Я учился в Редфилде. Это была отличная школа.
— Ты учился? — Я спрашиваю.
— Ага. Окончил его с отличием, — говорит Бет, улыбаясь сыну. Я смотрю на мать и вижу, что она избегает меня. Я бы хотела, чтобы она порадовалась за меня.
— Вы с Джексоном должны наверстать упущенное. Идите. — прерывает меня мама.
Он рассмеялся. — Хочешь пойти выпить? — спрашивает он меня.
Я поворачиваюсь к матери, и ее лицо красное, но она не пытается вмешаться или сказать ему, что я еще не достигла возраста употребления алкоголя. Она просто оборачивается, чтобы поговорить со своими друзьями. Моя мать, должно быть, действительно хочет, чтобы я поговорила с Джексоном, если она согласна позволить мне выпить.
Мы с Джексоном подходим к столику с напитками, за которым я раньше пыталась спрятаться от происходящего, но Джексон не выглядит таким уж плохим.
Он наполняет мою чашку шампанским, протягивает ее мне, а одну наполняет себе. Я делаю глоток, наслаждаясь тем, как пузырьки попадают на мой язык.
— Итак, что ты изучаешь? — спрашивает Джексон.
Я поворачиваю голову к нему и вижу, как он улыбается мне. — Я специализируюсь на моде, — говорю я ему. — Я хочу стать модельером. Знаешь, запустить собственную линию одежды.
Он усмехается, глядя на мое платье. — Да, я это вижу. — Его язык высовывается и облизывает нижнюю губу. — У тебя отличный стиль.
Я улыбаюсь и заправляю волосы за ухо. — Спасибо. — Я делаю еще один глоток шампанского и оглядываю комнату, замечая взгляд матери. Она расширяет глаза и показывает головой на Джексона. Я закатываю глаза и поворачиваюсь к своему свиданию на вечер.
— Ну и как дела в отеле? — Я спрашиваю.
Он кивает, улыбаясь. — Не могу жаловаться. Все идет хорошо.
— Сколько тебе лет? — Я спрашиваю. — Я имею в виду, что ты, похоже, еще недостаточно взрослый, чтобы владеть отелем.
Он усмехается и пожимает плечами. — Да. Мои родители дали мне стартовые деньги после того, как я закончил учебу, — говорит он с улыбкой. — Чтобы ответить на твой вопрос, мне двадцать пять.
— Ух ты, — говорю я, делая еще один глоток. — Это поразительно.
— Наверное, но ты могла бы сделать то же самое, верно?
Мои брови хмурятся.— Что ты имеешь в виду?
Он делает глоток напитка и прочищает горло. — Ты могла бы просто попросить у родителей денег на… — Он пренебрежительно машет рукой. — Одежду или на что-то еще.
Я делаю шаг назад от него. — Мне не нужно ни о чем просить родителей. У меня есть свои деньги.
— Действительно? — спрашивает он, подняв бровь.
Я киваю, глядя на него.
— И как ты получила свои деньги? — Я закатываю глаза, и он смеется. — Точно.
Я должна была знать. Он является частью этого образа жизни и с радостью позволяет матери вмешиваться в его личную жизнь. Я устала от того, что все думают, что я ничего не могу сделать сама. Я знаю, что не трачу время зря. Я делаю то, что хочу, и впервые за долгое время я по-настоящему счастлива.