- Вот блин. А я на тебя так рассчитывал.
И вдруг меня осенила идея. Не знаю, зачем я об этом подумала и почему решила помочь этому обалдую.
- Ладно, я помогу тебе, но при одном условии.
- Каком? – тотчас оживился он.
Сейчас он точно откажется и решит, что лучше подыскать на эту роль другую девушку – с ней меньше проблем.
- Ты откажешься от этой машины, из-за которой ты второй раз здесь оказался.
Он весь напрягся. Посмотрел на меня тяжелым взглядом, и я всё ждала этой фразы, которая так легко считывалась на его лице: «Не суйся не в свое дело». Но он вдруг сказал:
- Тогда ты будешь помогать мне столько, сколько потребуется.
- Что это значит? Я, может, в отличие от тебя, хочу выйти замуж и мне нужно как-то устраивать личную жизнь. И что я скажу своему парню? «Не обращай внимание, это просто знакомый, с которым мы играем в любовь для его мамы»?
- У тебя уже есть парень?
- Нет.
- Когда появится, тогда и подумаем. Так что, по рукам?
Я задумалась, глядя то на него, то на его протянутую для сделки руку.
- Что-то ты не внушаешь доверия. Ты точно откажешься от этого дела?
- Точно, точно.
Я вложила свою руку в его, и мы закрепили наш сговор рукопожатием.
И тогда Костя сказал:
- Вообще-то, я уже отказался, но теперь ты не вправе расторгнуть наш договор.
Я посмотрела на него так зло, как только могла, но больше ради спектакля. Вот блин, получается, что я просто так согласилась ему подыграть? Надеюсь, целоваться хоть нам не придется?
Надеюсь, придется.
Глава 16
Долго ждать мне не пришлось. Уже в мой следующий визит в больницу я познакомилась с Костиной мамой. От неожиданности застыла в дверях – он же не предупреждал, что это случится так скоро!
- Проходи, - засмеялся Костя, и я нерешительно прошла вперед, пробормотав слова приветствия.
Одного взгляда на Костину маму было достаточно, чтобы понять: она долго ждала этой минуты. Наверное, Костя никогда не знакомил своих девушек с мамой. Это ведь серьезный шаг, а Костя серьезные отношения не любит.
- Моя мама – Вера Алексеевна, - познакомил нас Костя. Затем представил меня, просто назвав моё имя. Никаких романтических ноток вроде: «моя девушка» или «моя любимая». Интересно, он вообще когда-нибудь и кому-нибудь говорил это? Любил ли он по-настоящему? Или зона комфорта для него важнее всего?
- Очень рада познакомиться с Вами, - неожиданно уважительно отнеслась ко мне его мама.
Я смущенно кивнула в ответ.
Меня ни о чем не расспрашивали (к счастью!), только о том, как и где мы познакомились с Костей. Я честно сказала – на свадьбе, и, судя по его выражению лица, сделала всё правильно. Хорошо, что хоть здесь врать не придется. Меньше всего мне хотелось бы запутаться в собственной лжи.
И, конечно, в этом мало приятного – обманывать столь приятную женщину. Судя по её взгляду, я пришлась ей по душе, что вряд ли можно сказать о её сыне.
Вот интересно, он выдумал всю эту историю, чтобы уберечь мамино больное сердце. Но не думает ли он о том, что её сердце всё равно будет разбито, когда мы с ним якобы расстанемся?
Вера Алексеевна ушла первой, и мы с Костей остались вдвоем.
Больных в этой больнице было немного, и обще подозрительно тихо, так что в двухместной палате он был один. За время лежания здесь он заметно зарос, его щетина стала больше и гуще, грозя вот-вот превратиться в бородку, и это мне не очень нравилось.
Как только мама ушла, Костя, не стесняясь, стянул с себя майку, обнажая по-прежнему идеальный торс и наклеенные бинты слева на животе. На пару секунд я потеряла дар речи. Это что сейчас происходит?
Костя, однако, не дал мне времени на раздумья: быстро достал из-за тумбочки раскрытую спортивную сумку, выудил оттуда другую футболку и натянул её. Потом взглянул на моё ошарашенное лицо.
- Что такое? Я не могу переодеться при своей девушке?
Вот оно.
- Вообще-то, я думала, спектакль будет только при твоей маме.
- А когда мы вдвоем ты предпочитаешь со мной ругаться, - хмыкнул он.