— Что с тобой? Что случилось? — спросил я вновь, потому что уже вообще ничего не понимал. То она была нежной, то холодной как лёд.
— Нам пора закончить это, — отчеканила она с безразличием.
— Почему? Почему сейчас? Я наоборот хотел бросить Глорию, — только я начал говорить, как она перебила.
— И поэтому вчера весь вечер провел с ней, даже не удосужившись ответить мне? Прекрасно, Галпин, — начала она говорить.
— Стой. Я уснул. Я писал тебе вчера, не выдумывай лишнего, — сказал я, успокаивая её, пока вдруг не осознал, что она делает. Она манипулирует. Ревнует, чёрт возьми. Ладно, Уэнсдей… Я слушаю.
— Я не верю тебе. Прости, но мне это не подходит, — гордо сказала она, подняв вверх свой маленький подбородок.
— Неужели? А что подходит? Душный Ксавье? Или тот пацан, что сидел с тобой сегодня? — сказал я, скрестив руки на груди.
— А он здесь причем? Не приплетай сюда посторонних! — возмутилась она с недоумением на лице.
Я тут же прижал её к себе, пытаясь поцеловать. Пальцы въелись в её школьную форму и не желали отпускать. Сначала она поддалась мне с ответной реакцией, взявши меня за грудки, а затем передвигая ладони на мою шею. Я так боялся потерять её. Почему-то отныне вся моя жизнь сосредоточилась на этом маленьком персональном мучителе. Но затем я ощутил резкое отторжение. Она уткнулась ладонями в мою грудь и разорвала наш поцелуй.
— Нет, нет. Всё, Тайлер. На этом всё. Было здорово, но я не могу. Встречайся с Глорией или с кем ты там хочешь, не важно, — сказала она с наплевательским видом, словно вообще не понимала, что я к ней чувствую. А я ведь реально готов был всё бросить, лишь бы быть с ней. Лишь бы все узнали эту чертову правду.
— Уэнсдей, прекрати, — пытался я остановить её нерациональные выплески.
— Тайлер. Хватит. Я уже просто не могу так. Ты везде. Тебя так много, что ты не даёшь мне дышать. Оставь меня, блядь, в покое! — раскричалась она на меня, кажется, впервые за всё наше знакомство. Я реально видел её эмоции.
— Ты не серьёзно, верно? Что так резко изменило твоё мнение? Или всё-таки кто? — задал я вопрос и уже пожалел об этом.
Она сверкнула на меня прожигающим взглядом. Злилась. Ненавидела. И просто прошла мимо.
Моя рука тут же со всей имеющейся силы ударила стену, я сбил её в кровь и она слышала этот звук, но молча ушла из кабинета, оставив меня одного. Сука, как мне надоел этот детский сад между нами.
Я пришёл в кабинет только спустя полчаса и видел, как этот гребанный мудак улыбается, глядя на меня, словно он уже что-то знал, хотя я даже не был в курсе, кто это такой.
Моё колено нервно гуляло под столом, пока Кент не сказал мне об этом. Я решил взять себя в руки. Перестать пресмыкаться.
— Чувак, что с тобой такое? — спросил он, удивленно глядя на меня.
— Болезнь сказалась, — ответил я коротко.
— Пойдешь на ночевку сегодня? — спросил он, и да, я слышал про неё, но вообще не собирался туда идти. До нашего разговора я думал, что у нас с Уэнс будет своя ночевка, но нет. Ей просто необходимо было всё испортить. Сидела и болтала с этим мудозвоном. К черту!
— Пойду. С девушкой, — ответил я резко.
— Кстати в том году на неё нельзя было приводить нормисов, в этом вроде разрешили, — подметил он шепотом.
Ну вот и отлично. Ты хочешь поиграть? Будет тебе игра. Я уже понял, что нормально ты просто не можешь, Уэнсдей Аддамс. Тебе обязательно нужно всё испортить. Когда я открываюсь тебе, ты строишь из себя, хрен знает кого. Зато когда я с Глорией ты сама приходишь ко мне чтобы отсосать. Что с тобой, блядь, не так?!
Я реально позвал Глорию на ночевку и не знаю зачем. Просто меня всего коробило. Она расстроилась, что я не встретился с её мамой, ведь та редко приезжала, но я реально болел, поэтому мне даже не пришлось врать. Разве что как всегда скрывать свои истинные чувства. Мы все сидели в пижамах, сформировавши круг, в центр вышла Энид и предложила играть в эту игру с зайцем, про которую мне рассказывал Кент. Большинство согласились. Я думал Уэнсдей вообще не придет, но она пришла, и они с Ксавье расселись совершенно по разным сторонам. Так я понял, что между ними что-то произошло.
Уэнс села одна в углу, а я сидел в первом ряду, и Глория прижималась ко мне. Да, возможно это было неправильно, но она не оставила мне сраного выбора. Пока они кидали этого зайца, и говорили обо всём, я посмотрел в её сторону, наверное, уже тысячу раз, однако так и не наткнулся на её взгляд. Минут через пятнадцать к ней снова подсел тот мудак и они разговорились. Не знаю, почему меня так трясло от него, но даже Ксавье я так не презирал. Видимо дело было в осознании здоровой конкуренции. Она даже смотрела на него, отвечала ему. И мне вновь хотелось оторвать кому-то голову. Драть на мелкие куски и на секунду мне показалось, словно из моих пальцев снова полезли чертовы когти. Меня затрясло, и я весь вспотел от напряжения.
— Тай, всё нормально? Будто горишь, — спросила Глория, трогая меня.
— Мне надо в уборную, — сказал я, уходя оттуда, и только тогда увидел, что она на секунду взглянула на меня, но отвернулась обратно.
— Я умылся холодной водой. Кое-как успокоился. Посмотрел на себя в зеркало и убедил пойти обратно.
Уже там прямо на входе мне в руки вдруг резко бросили чертового зайца.
— Эм, какая тема? — спросил я, опешив.
— Сказки, — крикнула Барклай.
— Что ж… рассказать?
— Дааа, — крикнула толпа сирен, — Галпин. Жги!
Я присел в позу лотоса и, держа в руке зайца, начал говорить.
— Что-то жуткое или доброе? — спросил я вновь, потому что хотел рассказать сказку про маньяка с соседней улицы, где я жил, но Бьянка вдруг перебила ход моих мыслей:
— Хватит жестить, давай доброе!
— Ладно… Что ж… Жили-были принцесса и чудовище. Принцесса была самой красивой девушкой в королевстве. Все были в восторге от её красоты и ума. А чудовище все ненавидели, презирали и считали злобным уродцем. Однажды на королевство напали. Принцесса хотела убежать, да вот только не успела. Её принц быстро спрятался от опасности, как и остальные жители. Чудовище же билось за неё до последнего. И когда оно победило всех врагов, принцесса обещала отблагодарить его. На вопрос, чего оно хочет, чудище ответило, что её руки и сердца, а она рассмеялась ему в лицо. Унизила его. Растоптала. И он ушёл оттуда ни с чем, — взглянул я прямо в её глаза, мне казалось, все вокруг это видели, — И скажите мне, кто после этого монстр?
Сирены принялись обсуждать историю, Бьянка хотела что-то сказать на этот счет, но я уже не слушал. Мне было похрен. Я бросил зайца в сторону Уэнсдей, и прямо перед её лицом, его поймала рука этого придурка.
— Можно, да? Скажу слово. Меня зовут Джеймс, если кто не в курсе. Думаю, не все относятся к тебе по одежке, некоторые всё же видят внутреннюю суть, — выплюнул он. — Возможно, девчонка видела, что это был его план. А может даже сговор, чтобы добиться её внимания. Может она и не святая, но и он от этого не стал лучше.
Самодовольный кусок говна.
— Мораль этой истории в том, что в большинстве своём девушки выбирают ровню. А на внутреннюю суть им наплевать, — ответил я излишне дерганно.
— Что ж, я понял тебя, чувак. Похоже, какая-то принцесса тебя кинула, — сказал он, вскинув руки вверх, и мне стало смешно. Как он провоцировал меня. Как защищал её. Просто прелесть.
— Мы вроде обсуждали сказки? — громко спросила Бьянка. — Не нужно переходить на личности.
— Всё в порядке, парню невдомек, что мы можем говорить на отстраненные темы, — сказал я, наклонившись к Глории, чтобы она сказала мне что-то на ухо.
— У вас что конфликт? — прошептала она с гримасой недоумения и взяла меня за руку.
— Всё нормально, — успокоил её я. — Я даже не знаю, кто это.
Всё это время Уэнс сидела с непоколебимым видом. Будто это всё не касалось её. Ксавье был чернее тучи, он болтал с Аяксом и Энид. После нескольких сказок и обсуждения их морали, кто-то задал тему про родителей, и я встал, чтобы выйти. Тем более что мне было нечего сказать. Я немного подышал воздухом, а когда вернулся, Глория уже ждала меня, чтобы объединить матрацы и ложиться. Они зажгли какую-то хрень вроде проектора и погасили свет, а потом начали играть в одну из игр в темноте на подобии — угадай кто я по трём прилагательным. Кому хочешь, тому и задаешь эти душещипательные вопросы. Я смотрел на неё в другой конец зала и видел, что она планирует лечь одна. Внутри меня всё переворачивалось. Она была всем, что мне нужно. Но вместо этого я сидел с той, которая насильно пихала язык в мой рот и лезла ко мне под футболку у всех на виду.