— Думаешь, ты самый крутой, Галпин? Если я только захочу, Аддамс будет моей. Не весь мир крутится вокруг тебя. Не зли меня, твой час ещё не настал, — сказал он, сцепив зубы и опустив свою руку. Так, что я начал громко кашлять и жадно глотать воздух.
Все тут же уставились на меня, и я кое-как собрал себя руки, чтобы не привлекать внимания. Я уже понимал, что я в пиздец какой проигрышной ситуации. Его способность была какой-то нереальной. Он точно попал сюда не просто так. Такая сила не даётся обычному школьнику. «Твой час ещё не настал». Что это ещё за хуйня?
Я вышел, отпросившись у преподавателя, и всё ещё пытался перестать кашлять и испытывать боль.
Но я и думать не смел прекращать бороться за неё. И я готов был превратиться и убить его к херам, лишь бы этот псих не занял моё место под солнцем. Место в её сердце.
Я вернулся, она, наконец, посмотрела на меня, будто что-то подозревая. Но ничего не говорила. Ближе к вечеру я совершенно измучился. Я вообще не знал, как я могу исправить всё, что произошло. Ведь я реально сожалел. И не мог представить, что она будет трогать кого-то, и тем более с кем-то спать. Меня трясло так, что я вертелся на кровати не в состоянии найти себе место.
— Чувак… Ты совсем с ума сходишь, иди в бассейн. Расслабься. Там сейчас нет никого, — сказал Кент, глядя на то, как мне хреново.
И я подумал, что это неплохая идея. Ведь иначе сошёл бы с ума от злости. Нужно было выплеснуть энергию. И я ушёл плавать. Меня не было около двух часов. И в очередном заплыве я увидел, что она зашла туда же.
Я недоверчиво подплыл к бортику, взглянув на неё, когда она просто стояла в пижаме и смотрела на меня.
— Принесла пираний? — спросил я, тяжело дыша. Дыхалка уже не вывозила.
— Что сегодня случилось на уроке? — спросила она удивленно и свела брови на переносице.
— Ничего такого, о чем тебе следует знать, — коротко ответил я. — Ты за этим пришла?
— Я пришла, чтобы сказать тебе, что мы с Джеймсом решили встречаться, — промямлила она, словно специально меня ужалив.
— Спасибо, что сообщила, — нервно сказал я. — А у меня есть право слова?
— Нет, — заявила она сухо.
— Что ж. Раз тебе плевать на моё мнение, больше не вижу причин тебе задерживаться здесь, — отпустил я её, заплывая в самую глубь бассейна. Надеясь больше не видеть и не слышать этот голос. Эти дьявольские слова. Эти издевательства. Блядь, как же это было больно. Ни одна девушка никогда не вызывала во мне столько боли. Отец был прав. Такие как она могут только мучить.
К черту тебя, Уэнсдей Аддамс. К черту всё, что было. Хочешь трахаться с другим — вперёд. Я не собираюсь пресмыкаться перед тобой. Но, блядь, как же это мучило меня.
Я хорошо понимал, что не смогу забыть её. Что всё это сгоряча. Что я так не думаю, но внутри всё жутко горело. И я был уверен, что с ним что-то не так. Ощущал это всем своим нутром. Но она бы мне, нахрен, не поверила. Не в этот раз. Всю ночь я не мог уснуть, бесконечно бродя по ночному коридору. Стоял возле двери в её комнату около часа и не мог постучать. Просто стоял, как идиот, замерев там и надеясь, что она меня почувствует. Я ведь действительно влюбился в неё. Но она не вышла. А я и вовсе уснул только к пяти часам утра. Когда я пришёл на лекции, этих двоих уже не было, и ко мне вновь подсела Энид.
— Тайлер… Не знаю как сказать тебе, но они, похоже встречаются, — сообщила она с грустной гримасой.
— Я знаю. Она вчера приходила в бассейн сообщить это, — ответил я с наигранным равнодушием.
— Блин… Мне и вправду жаль. Но раз она так решила, значит, хочет этого, — задумалась она, сломав карандаш напополам.
— Ага, — коротко ответил я, уставившись в окно. — На выходные я поеду к отцу. Не хочу видеть всё это.
— И даже не придешь на костер? — спросила она опечаленно.
— Знать не знаю что это, но нет, не приду, — категорично заявил я.
Я хотел навестить своих старых одноклассников. У них как раз намечалась встреча. И раз уж судьба оставила меня одного, то я подумал, что Лукас Уокер и его друзья не такой уж плохой вариант. Вечеринка была у него дома. После смерти отца его мама часто уезжала в командировки, и он устраивал подобные тусы. К нормисам я относился нормально, да и они ко мне тоже. Не знаю, почему решил настолько потерять контроль, но поглощал один стакан за другим.
И естественно, я нажрался. До такой степени, что не мог говорить. А перед этим ко стыду своему оказался в комнате с какой-то подругой Лукаса Софи. Она была симпатичной, я не спорю. И почти весь вечер стремилась залезть ко мне в штаны. Алкоголь только подтолкнул меня к этой ошибке. Я просто хотел забыться, а в результате она убежала от меня со слезами на глазах. Ибо я был слишком груб и ужасен. Обзывал её последними словами и делал с ней то, о чем не говорят вслух. Сука, это было вообще на меня не похоже. Но представляя как моя Уэнсдей спит с ним, я вообще не мог ни о чем думать. Ни о ком. Все были для меня лишь её хреновыми копиями. Я пошел в коридор, выслушал от подруги Софи, какая я свинья, что так с ней поступил, налил себе ещё и пил, пытаясь словить кому. Уже через два часа я не помнил вообще ни хрена, что делал и с кем был. Отец забирал меня полудохлого из гаража Лукаса и причитал, какого хрена я творю. Но я и сам не знал, что делал. Было так хреново, но эти мимолётные вспышки, когда я отключался, дарили расслабление. Хоть какое-то, потому что я не мог думать о ней. Всё воскресенье я провалялся с дикого, чудовищного похмелья. Я просто слушал музыку и блевал. Мне казалось, все мои внутренности готовы были вылезти наружу. И я знал, а точнее, чувствовал, что этой ночью что-то произошло. На интуитивном уровне. Но боялся об этом думать.
Мы с ней расстались, и это было для всех обыденностью, но только не для меня. Ведь мне вообще не были нужны другие. Только она.
В понедельник я вернулся. Разбитый, измученный и несчастный. Не знал, как идти на пары. Не знал, как смогу дышать там. Потому что представлял, что конкретно я там увижу. Я, молча, зашел, даже не глядя в её сторону. Сел в самый конец и почти все лекции смотрел в тетрадь, не поднимая взгляд. После лекций я сразу пошел в бассейн и плавал там до изнеможения. Пока не понимал, что засыпаю прямо в воде. Тогда я шёл в комнату и вырубался. В таком режиме прошла чертова неделя. Без неё. И я видел, во что превращаюсь. В озлобленного, замкнутого, потерянного эгоиста.
В следующую субботу мы чисто случайно встретились в той самой библиотеке, где случился наш второй поцелуй. Не знаю, что это было. Что-то знаковое или нас по-токсичному тянуло друг к другу, но она начала разговор первой, потому что я вообще не понимал, зачем она осталась здесь, если видела, что я уже был тут.
— Ты дочитал? Потому что я хочу посидеть здесь, — сказала она наглым тоном.
— И? Ну, сиди, — ответил я совершенно бесчувственно.
— Не хочу сидеть с тобой, — дополнила она с отвращением.
— Да мне плевать, хочешь — не хочешь. Не нравится — вали, — промолвил я назло, даже не поднимая на неё свой взгляд.
— Придурок, — заявил её тонкий голосок.
— Стерва, — подытожил я в ответ.
Внезапно она бросила мне на стол книгу. Прямо перед моим лицом.
— Что тебе, блядь, неймется, Уэнсдей Аддамс, тебе мало раздавить мне сердце? Прекрасно. Чего ты доебалась до меня? Можешь просто счастливо быть со своим Джеймсом и не трогать меня, нахрен. Не подходить?! — выдал я излишне громко и совершенно несдержанно. Как психопат. Мне хотелось её придушить.
— Не могу, — ответила она коротко и вообще непонятно. Но смотрела на меня с какой-то мольбой в глазах.
— Почему?! — дышал я с двойным напряжением. Все эмоции были на поверхности. Только зацепи одну, и все пошли бы разом за ней. Как цепная реакция.