Сначала я выбил окно на втором этаже, кидаясь в него маленькими камнями, а потом увидел отца Уэнсдей, который вышел во двор и наставил на меня ружье, но мой отец быстро прикрыл меня.
— Что вы…? Донован, что с мальчиком? Он же на ногах не стоит, — промолвил Гомес. — Заходите в дом.
Мортиша, увидев меня, замерла в проходе, а моя принцесса, спускаясь с лестницы, выпучила глаза, наблюдая за представлением.
— Ты чего удумал??? — сквозь зубы промолвила она, глядя на меня жестоким взором.
— Я тебя… блю… — промямлил я через силу, и завалился на диване в гостиной.
Уже сквозь сон я помнил, как меня перетаскивали оттуда в другое место. Помню вспышки некоторых мгновений. Словно она плакала и ругалась на меня. Много говорила о том, как не готова быть матерью. Но может мне всё это приснилось. Я и сам что-то пытался сказать, но вряд ли у меня это внятно выходило.
Я проснулся около восьми утра рядом с ней. В одной кровати, и она даже обнимала меня.
Но когда я повернулся, меня ждал осудительный взгляд.
— Алкаш, — прозвучало обиженно.
— Ну, один раз, Уэнс, — сказал я, зарываясь лицом в подушку. — Голова кружится.
— Будешь знать, как бухать. Дальше — обезвоживание, желтуха, смерть, — заставила она меня рассмеяться, хотя самой ей, кажется, было вовсе не до смеха.
— Как твоё самочувствие? Сильно я был плох вчера? — приоткрыл я один глаз, глядя на нее.
— По десятибалльной шкале? На девять, — ответила она искоса.
— Блин. Но я же не общался с твоими родителями, да? — спросил я, сомневаясь.
— Общался? Что ты, конечно нет. Ты только плакал у моего отца на руках, а потом наблевал в гостиной в мамин георгин, — спокойным тоном сказала она, заставив меня подавиться слюной.
— Твою мать… — закрыл я лицо ладонями.
— Что? Вспомнил? — уточнила она издевательски.
— Частично, — не смотрел я на нее. Мне было так стыдно. — Этого больше не повторится.
— Не сомневаюсь. Повторить такое — это надо постараться, — промолвила она, качая головой.
— А Джеймс? Надеюсь, я не выкинул ничего идиотского? — я оглядел свои костяшки. Целые. Значит, я никого не бил.
— Подумай сам, благодаря кому ты в итоге угомонился? — спросила она, изогнув брови. Отлично. И здесь постарался красавчик Джеймс.
— Ясно. Мы с отцом немного выпили, и я перебрал. Слушал о маме. Представлял тебя. Так это и случилось, — сказал я с сожалением. — Прости меня. Не сердись.
— Мне не за что тебя прощать. Это твоя жизнь и твоё здоровье, — сказала она. — И это не в первый раз. Тогда с Софи было тоже самое.
— О, Господи, Уэнс… Прости, — посмотрел я на нее. Ты же знаешь, что я не люблю алкоголь.
— Мммм… Откуда мне знать? — прожигала она меня взглядом.
— Теперь звучит так, словно я реально какой-то алкаш и свинья, который постоянно врет тебе, — расстроился я, глядя на чужую футболку, которая была на мне.
— Заметь, это ты сказал, — ответила она с пренебрежением.
— Что на мне? — спросил я в изумлении.
— Футболка Джеймса. Свою ты заблевал, — ответила она категорично.
— Пиздец. А сразу в одежду бомжа меня нельзя было одеть? — снял я ее одним движением руки.
— Не начинай. Зато я гладила тебя, пока переодевала, — повела она плечом.
— Слава Богу, что хоть переодевал меня не он, — ответил я. — Что насчет Л.?
— Почти удалось вчера. Но живот заболел, — сказала она как бы невзначай.
— И ты говоришь об этом только сейчас? Как он? Крови больше не было? — вцепился я в ее живот ладонями.
— Нет, Галпин, отпусти, — прервала она меня. — И сходи в душ. От тебя воняет пивом.
— Лааадно, — направился я в сторону ванной, прихватив полотенце. То, что я устроил, было просто позором. Теперь ее родители точно захотели бы видеть зятем Джеймса, а не меня. Господи, как же было стыдно.
Как следует отдраив себя, я пошел на свой смертный час. Извиняться перед Аддамсами. Но как выяснилось, всё было не так страшно, как казалось. Миссис Аддамс ехидно улыбалась. Мистер Аддамс пил кофе и читал газету.
— Сынок, я рад, что ты жив после вчерашнего, — улыбнулся он, отпивая чашку горячего напитка.
— Мне так стыдно перед вами, что просто нет слов. Мне нет оправдания. Извините, — искренне сказал я, опустив взгляд.
— Да всё нормально, с кем не бывает. Ты так мило признавался в любви, что мы всё забыли. Не волнуйся, Тайлер, — подмигнула мне Мортиша, поставив еще один кофе на стол.
Если честно, я думал, они даже разговаривать со мной не станут.
— И простите за цветок, — сморщил я лицо от стыда и услышал шаги моей Уэнсдей.
— Дорогая, сегодня нужно сделать перерыв, дитя слабеет. Нельзя так подвергать его риску, — обмолвилась она, настоятельно глядя на нее.
— Я знаю, что делаю, — категорично выплюнула она.
— Послушай хотя бы маму. Я боюсь потерять своего ребенка, — сказал я почти шепотом, но она сжала мне руку.
— Указать тебе, где дверь? — спросил ее грубый голос.
— Может, укажешь, где она Джеймсу? — спросил я и увидел, как он спускается. — Отлично. Помяни черта.
— Рад, что с тобой всё нормально после вчерашнего, — присел он напротив. — Всем доброе утро.
— Доброе утро, — улыбнулась Мортиша и принялась готовить и ему кофе.
— Ночью я много думал и, кажется, знаю, что можно сделать, — предложил он, скрестив на столе пальцы.
— Что? — спросила Уэнсдей сразу же.
— Знаешь магические круги для изъятия сил? — спросил он следом и она кивнула.
— Есть вариант запереть тебя в таком. Лишить твой организм магии. Когда это случится, я смогу воздействовать на нее в тебе. Ведь она сидит там с помощью чар.
— А это может сработать… — задумалась она. — Ты — гений.
— Так. Стоп. А ребенку от этого ничего не будет? Он всё-таки тоже колдун, — спросил я, останавливая их обоих.
— Временно он будет лишен сил, и всё. Но и Гейтс тоже, — ответил он, глядя на меня.
— Не знаю. Слушайте. Мне не нравится это. Я в первую очередь переживаю за здоровье Уэнсдей и малыша, — сказал я с волнением.
— Такие заклинания сложная вещь, но на беременность не влияют, Тайлер. Не волнуйся, — сказала Мортиша. Они с Гомесом были уже обо всем в курсе. Вот только отец…
— А где папа? — спросил я в панике.
— Он с раннего утра уехал на работу, сказал, что ждет нас в гости сегодня. Всей семьей, — сообщила Мортиша. — Кроме того, я даю Уэнсдей поддерживающие травы. Ей легче от них.
— Ладно… — согласился я, взяв ее под столом за руку. — Я буду рядом.
Она кивнула и ничего не сказала вслух. Но я чувствовал, что она и сама переживает. Это нормально. Ведь в ней уже был живой человечек.
Ближе к обеду Джеймс начертил все эти оккультные штуки на полу в гостиной, и поставил свечи. Шептал что-то на своем ведьмовском языке и позвал ее зайти в этот круг. Гомес и Мортиша тоже были рядом.
— Погоди… Уэнс, — взял я ее за руку. — Я что-то сильно нервничаю.
— Я тоже, но всё будет хорошо, — сказала она, поцеловав меня в лоб, и ступила внутрь, присев на пол.
Огонь на свечах разгорелся сильнее от ее присутствия.
— Извините, но я впервые такое вижу. Он очень силен, — сказал Джеймс. — Колдует из утробы, это просто реально нечто. Надеюсь, вы справитесь. Ладно, начинаем.
Он принялся шептать что-то много раз, зачем-то разрезая собственную ладонь и капая кровью на деревянный пол снаружи круга. Кровь растекалась вокруг, но не попадала внутрь.
— Работает. Закрыто, — сказал он, глядя на Уэнс. — Как ты? Что-то чувствуешь?
— Нет, ничего, — ответила она, положив руку на живот.
Я бился в тревоге, наяривая по комнате круги.
— Галпин, сядь, раздражаешь, — грубо рявкнула она, заставив меня упасть на кресло.
И буквально в одну секунду ее глаза стали черные как сумрак ночи. Полностью черные, вообще без белков. Джеймс видел это и протянул ладонь, пытаясь вытащить её из нее. Напряжение было невыносимым. Я не понимал, что происходит. Он удерживал свою ладонь в воздухе, а Уэнсдей сидела в позе лотоса с этим жутким выражением лица и черными глазами.