— Не говори мне, что подло. Это не я бросила тебя на седьмом месяце и свалила туда, где опасно! — крикнула я вслед.
— Я посижу в коридоре. Мне нужно всё переварить, — совершенно потерянным голосом сказал он. — Спасибо, что подарила мне сына. Он прекрасен. Мы с тобой поговорим… Я не хочу сорваться на тебя. Не нервничай, тебе ещë… Кормить. В общем… Уэнсдей… Я просто немного побуду там. Не могу найти слов. Мне больно.
====== Глава 34. Материнский инстинкт ======
Комментарий к Глава 34. Материнский инстинкт Приятного чтения🩵
Я очень перегнула и боялась говорить ему даже слово. Мне казалось, я всё растоптала. Поэтому позволила ему тихо выйти из моей палаты и успокоиться. Хотя, зная себя, я бы точно подобного не простила. Это было слишком. Я вышла за ним только через час, когда малыш проснулся.
— Тай… — шепотом произнесла я, выглядывая из-за двери. — Он открыл глаза.
— Правда? В смысле, да, я иду, — судорожно привстал он со стула с волнением на устах, направившись в палату. — Господи… Какой он все-таки маленький… Привееет…
— Мы так и не придумали ему имя, — сказала я, глядя на то, как он касается нашего кулечка.
— Я приму любое твоё решение. Ты много страдала. И будет нечестно, если это сделаю я, — ответил он, и я резко прижалась к нему, обняв за плечи. Разве можно было не любить такого хорошего парня? Ответ очевиден — нельзя.
— Прости меня. Я не знаю, что на меня нашло. Не знаю, зачем сделала так, — промолвила я в смятении. Мне было и стыдно, и гадко одновременно. Но больше всего я ненавидела извиняться. Это было вообще не моё. Прежде я и не думала о том, что научусь хоть немного это делать.
— Уэнс, мы поговорим позже. Я пришел к сыну, — аккуратно снял он с себя мои руки, и даже не посмотрел мне в глаза. В это самое мгновение я испытала укол обиды. Что-то очень неприятное и отталкивающее. Это вновь был удар по моему самолюбию. Разве кто-то может не любить Уэнсдей Аддамс? Голову ему с плеч за такое.
— Тогда я назову его Аид, — повернулась я к Тайлеру спиной и взглянула на малыша. — Красивое имя.
— Ты издеваешься? Аид Галпин… Что это вообще такое?! — спросил он, задергав глазом. В его голосе слышались ноты недоумения и паники.
— А что? Верховный бог смерти и подземного царства мёртвых. Всё нормально, — равнодушным голосом промолвила я, лишь бы выбесить его посильнее.
— Можешь придуриваться, сколько хочешь. Но имя надо дать нормальное. Я уже вижу, что ты специально всё это делаешь. Тобой гложет обида за то, что я уехал. Но я не лгал тебе. Я не был с любовницей, как ты там выразилась. Твои родители вообще знают, что ты устроила?! Сомневаюсь, что они бы оценили это, — сказал он, разозлившись. — Ты знала, как я хотел его. Он был моей мечтой. И я злюсь, что ты так легко ранила меня в самое сердце, Уэнс. Но в то же время понимаю, что именно благодаря тебе, он сейчас смотрит на нас как на двух… Не буду произносить этого. Просто я хочу, чтобы ты поняла меня. Нельзя так относиться к тем, кто желает тебе самого лучшего. Думаешь, мне нужна такая работа?! Думаешь, я хочу сбежать от тебя? Я делаю всё это ради тебя и него. Чтобы вы ни в чем не нуждались. Но это сложно, потому что я такой. Я родился таким, и выбора у меня нет. Работать в кафе всю жизнь? Так я не хочу этого. Я хотел, как лучше… Правда.
— Я понимаю. Теперь понимаю. Наверное, это гормональные перепады, но я не могу всё сбрасывать на это. Ведь это как уйти от ответственности. А я поняла, что натворила. Поняла, и мне жаль. Потому что я знала, как ты хотел его. Я знала, что ты сидел возле меня каждую ночь и приглядывался к его движениям, знала, что ты говорил с ним ночами. Я поступила подло. И этого уже не исправить, — объяснилась я на эмоциях. — Но ты всё равно бы бросил работу, если бы узнал, что я рожаю.
— Бросил бы, тут дело в другом. Мне плевать на работу. Ты меня обидела. Просто очень сильно обидела… Дай мне время, чтобы я мог перестать злиться, — попросил он, глядя на меня покрасневшими глазами.
— Ладно, — ответила я, пытаясь встать на его место.
— Можно я возьму его на руки? — спросил он, когда малыш начал кряхтеть громче. — Ты давно кормила его?
— Можно. Хочешь, чтобы я показала тебе, что значит «мучения»? — спросила я, изогнув бровь.
— В смысле? — прозвучало в ответ немного испуганно.
— В смысле, он впивается в грудь деснами и трет ими настолько сильно, что из нее выступает кровь… Но тебе не обязательно это знать, — безразлично сказала я, и он неприятно поежился.
— Блин. И что, всегда так будет? Просто я не в курсе, как это бывает… Господи.
— Нет, говорят, что к этому привыкаешь, и ребенок тоже начинает нормально это делать… Но пока… Это — боль, — пожала я плечами, когда он аккуратно взял его на руки. Мой материнский инстинкт сработал почти сразу. Мне всё время казалось, что он может его уронить, и я стояла рядом, словно приклеенная, пока он говорил с ним и смотрел на него своим теплым взглядом. При том что я доверяла Тайлеру. Доверила бы ему свою жизнь, но параноик внутри меня не выкидывал эти мысли из головы.
— Не обижай маму… Она ведь так мучилась, чтобы ты родился… — погладил он его щечку пальцем.
— Это твой нос, — посмотрела я исподлобья. — Сейчас, когда ты стоишь рядом, я вижу это ещё сильнее.
— Да, кажется, нос действительно мой, — улыбнулся он, не отрывая от него глаз. — Он что, не будет темненьким, как ты? Я думал эти гены — доминанты.
— Не всегда. Бывает и наоборот, — ответила я. — Ладно. Давай я дам ему поесть. Кажется, ему действительно пора, — протянула я руки вперед.
— Еще минутку. Он ведь так спокоен… — сказал он, и меня это даже задело. На его руках он в мгновение перестал издавать звуки недовольства. Хотя на моих вечно ругался, если только не был с грудью во рту. Наверное, дело в температуре. Тайлер — теплый, я же ледяная…
— Спасибо еще раз… Что подарила нам его, он прекрасен, — посмотрел на меня Тайлер, бережно подав мне ребенка, когда я присела на кровать, чтобы покормить его, он уже собирался уйти, но я его остановила.
— Можешь остаться, — сказала я, прикладывая к себе сына, и тут же сжала зубы, когда ощутила новую дозу знакомой боли.
— Женщины так много терпят… — присел он рядом и смотрел, как малыш смешно сосет молоко, вытянув свои пухлые, маленькие губки вперед. — Я восхищаюсь тобой.
— Не надо, Тайлер. Не говори мне этого. Мы вместе это сделали. Взяли ответственность… — промолвила я, вспоминая, как узнала о своей беременности. Но я ведь всё же не решилась на аборт, значит, сделала выбор.
— Мне хочется дать тебе всё в этом мире. Хочется, чтобы когда тебя спросят… Через тридцать лет или больше. Ты бы сказала, я счастлива. Я очень счастлива, что у меня есть Тайлер и…
— Эрик, — ответила я, глядя на него. — Красивое имя. Означает могущество. Почему бы нет?
— Для мага в самый раз… Эрик… Мне нравится, — появилась ямочка на его щеке.
— Мне тоже, — ощутила я, как малыш отпускает меня и вновь сладко сопит, лежа у меня на руках.
— Так теперь и будет? Он так много спит? — спросил Тайлер, переняв его у меня широкими ладонями.
— Младенцы много спят, дальше будет хуже. Подсознательно я уже готова к плохому сценарию, — ответила я, осведомленная темой коликов и прорезывания зубов.
— Я помогу тебе. Больше не уеду. Честно, — сказал он, взглянув на меня с любовью. Я ощущала ее буквально везде рядом с ним. И сейчас мой пыл подостыл. Я стала спокойнее.
— Тайлер… Я должна тебя предупредить. Я такое учудила в нашем доме. Просто… — опустила я глаза.
— Проще сжечь, чем убрать? — спросил он, улыбнувшись.
— Наверное, да. Хорошо, что детскую я не тронула, — сразу же погрустнела я от испытываемой вины.
— Ничего. Я сделаю. Как минимум, ты будешь здесь пару дней, — уверил он меня, и я поморщилась.
— Ты просто не представляешь масштабы, Тайлер… Прости, — он переложил малыша в люльку и подошел ко мне.
— Уэнсдей Аддамс… Что с твоим маленьким, черным сердцем? Почему ты так испытываешь меня на прочность? — спросил он, прожигая меня порицательным взглядом.