Я не хотела оставаться дома – я представила, как целый день проведу в тупняке и мысленном споре с мамой. Я ей буду доказывать, что квартира мне нужнее, чем Гастону, она скажет, что это не обсуждается, – в общем, я решила, что лучше привезти Анеле лекарства от похмелья и провести пару часов в ее безвкусном доме, таком безвкусном, что у меня всегда поднимается самооценка от этого кошмара, чем смотреть на свои прекрасные стены, как русский дворянин перед последним пароходом в Марсель. Нам следовало бы смириться с одиночеством, освоиться в нем настолько, чтобы перестать бежать от него, но ничто не давит на нас сильнее, чем собственная компания.
Ближе к трем часам я оказалась в теплом, как детский бассейн, Анелином доме.
– Сейчас Юн придет, – сказала мне Анеля, едва я поднялась в ее комнату.
Я собиралась было возмутиться, что она должна была меня об этом предупредить, но тут у меня мелькнула мысль, что Юн сегодня – необходимый для хорошего настроения объект раздражения, и его появление в момент, когда во мне так мало величия, можно считать определенной удачей.
Я подсказала Анеле, что она успеет быстро вымыть голову до прихода Юна, и теперь она вкусно пахла лореалевским бальзамом.
– Сашка, привет, – Анеля вовсю изображала легкость, – спасибо, что пришел.
– Да пока не за что, – улыбнулся Юн. Он улыбнулся, чуть смущенно, и мне – пытается понравиться.
– Идем, познакомлю с моими. – Анеля провела Юна на кухню.
Помпезная кухня, как и все остальные помещения в гигантском доме, напоминала мне мебельный салон, я бы не удивилась, окажись фрукты в вазе сделанными из папье-маше. На единственной открывающейся форточке была сетка – вот почему здесь так медленно ходит воздух.
– Ажека, Маулеша, это Саша.
Особого одобрения Юн у них не вызвал, да у блондина по имени Саша и не было шансов понравиться Анелиной Ажеке.
– Секенай, – жирным, как баранина, голосом позвала внука Аже. – Секенай! – крикнула она громче.
– Аже, он в наушниках играет в компьютер и не слышит. – Анеле явно не терпелось закончить политес и уйти с нами в свою комнату.
– Это что это такое. – Аже спустила опухшие, в пигментных пятнах и венах ноги с табуретки на пол. – Это что, я его сама приводить должна? – Тяжело опираясь на стол правой рукой, левой она вынула из-за спинки стула палку.
– Аже, не надо, он сам потом придет поздоровается.
– У тебя пришел гость. – Аже поплелась по коридору. – Маулеша сейчас вам чай организует. Маулеш, – она кое-как повернула шею назад, – ты достань детям мой пирог.
Юн уже оприходовал второй кусок подсохшего медовика, когда переваливающаяся с одной больной ноги на другую Ажека привела Секеная.
– Ты в свой компьютер только играешь, – Аже развернула коробку птичьего, – а Анелин друг…
– Саша, – подсказала Анеля.
– А Саша его чинить умеет. Приходят эти програмщики, денег столько берут, а потом опять вызывай. Анель, ты почему раньше друга своего не приглашала?
– Мы же недавно познакомились, – ответила Анеля.
– А? Громче говори.
– Говорю: недавно только познакомились.
– На работе, что ли?
– Нет, через друзей. Друзья общие.
– Я всех твоих подружек знаю. – Аже протянула Секенаю бутерброд, кивнула в мою сторону и вопросительно посмотрела на Анелю.
– Я друг Карима, – опрометчиво сказал Юн, нога Анели запоздало пнула его по голени.
– Ты друг Карима? – Аже перевела взгляд на Юна.
– Плохо слышит она, – буркнула Анеля.
– Ну так… знакомы. На футбол вместе ходили.
– С этим Каримом дружить нельзя. Я нашей Анель говорю: как Султан умер, он сразу тебя и бросил.
– Аже, мы расстались не из-за этого. При чем здесь вообще дядя Султан.
Растерянный Юн с трудом скрыл удивление. Он не знал, что Анеля и Карим встречались, с виду этого никогда не скажешь, и это было чуть ли не в школе. Они ходили на свидания недели три, потом Карим без объяснения причин перестал ей звонить. Как-то я спросила у него, что вообще могло их объединять – он ответил, что она была худенькой и милой, и он не сразу понял, что у нее совсем нет никакого потенциала.
– Конъюнктурщик он, – настаивала на своем Аже. – Как Султан таких называл: алчный.
– Дядя Султан про Карима ничего плохого не говорил.
– Это у Султана был коллега, – Аже снова взгромоздила ноги на соседнюю табуретку, – Каримжамалов Амангельды. И Султан мне говорит: мама, он алчный. А Султан алчных людей не любил.