Улыбчивая Гермиона после тяжелого трудового дня зашла в свою спальню. Закат прекрасно играл с тенями, окрашивая окрестности теплыми тонами. “Все-таки мир прекрасен!” — в очередной раз убедилась преподавательница, подойдя ближе к окну.
Вид из Хогвартса всегда впечатлял, а уж из ее комнаты и подавно. Минерва (спасибо этой великой женщине!) выделила Гермионе эту комнату, зная о странностях своей бывшей ученицы. И теперь ведьма могла любоваться великолепным пейзажем из окна.
Странно ли? Война повлияла на всех, оставив осадок в каждом уголке души, безвозвратно унеся с собой множество жизней. Чего уж говорить о ней? Да, она стала ценить жизнь, да, теперь как закаты, так и рассветы равнозначно важны для нее, каждый миг, каждая секунда наполнены смыслом, мыслью, делом. И теперь никак иначе. Замечая все это, она жила.
Жила вопреки всем, жила и радовалась, как ребенок, каждому обыденному, на первый взгляд событию.
Нет, она не сошла с ума, как многие думали, и отнюдь в ней не проскальзывал тот инфантильный пофигизм, часто трактованный народом как оптимизм. Нет. Просто она жила. Жила по-настоящему со счастьем и гармонией.
Она была примером, примером для детей сирот, у которых война забрала родителей. Некоторых взяли, задушив шею всяким правилам Хогвартса. Получилась целая группа малышей возраста от семи до одиннадцати. Министерство разрешило, но только при условии их прилежной учебы. И Гермиона искренне радовалась за них.
“Что нужно человеку для счастья?” - спрашивала она директора Снейпа за обедом, когда дети, прилипшие к окну в надежде рассмотреть первые хлопья снега, радостно мычали. Он подарил ей скептический взгляд и фыркнул, отнеся, конечно же, ее фразу к помешательству. Но разве ее это волновало?
Он выжил, и как только выписался из Святого Мунго, Минерва тотчас передала ему директорский пост, вручив также орден Мерлина и множество всяких ценных бумаг, медалей и так далее. Однако почему-то он не отреагировал должным образом, небрежно кинув их на свой массивный стол.
Что нужно было этому человеку еще? Да о такой жизни мечтают многие волшебники. Солидная должность, почет, премии, звания, и, наконец, жизнь! Но директора, Северуса Снейпа, это не интересовало, он оставался верен своей мрачности, в которой и капля света не могла найти себе место.
Прошло уже два года с той войны. Жизнь начинала свой оборот.
— А что, на ваш взгляд, нужно для счастья, мисс Грейнджер? — спросил сегодня рядом сидящий Снейп, продолжая скептически смотреть на восклицающих первогодок.
— Ничего, — спокойно ответила ведьма, улыбнувшись ему, — у нас все для этого есть. Стоит лишь заметить.
Снейп иронично изогнул бровь и ответил:
— Я всегда знал, что вы стремитесь быть первой во всем. Но, мисс Грейнджер, вы уже Лавгуд перегнали и даже обогнали на несколько кругов. Может стоит заказать вам номер в Святом Мунго?
Гермиона лишь пожала плечами и хмыкнула, пропуская яд, к которому она осталась равнодушной. Девушка перестала его бояться после того момента в Визжащей хижине, иными словами, после его смерти.
Когда человек что-то теряет, то ценность потерянного резко возрастает.
Слишком много Гермиона приводила оправданий на свой счет, на постепенно меняющееся отношение к своему бывшему преподавателю.
Слишком. Очень.
А потом прошло еще пол года, и она поняла, что их случайные беседы очень даже интересны. Пускай был яд с сарказмом и иронией, но его размышления были великолепны, за исключением некого цинизма. Философствовать с ним было интересно. И плевать, что они общались только в те дни, когда он устраивал ей проверки, и плевать она хотела на то, что он всеми силами пытался отправить ее в другую школу, в Австралию, к родителям, чтобы она набралась там опыта. Гермиона никуда не собиралась уходить, да и статус Героя войны ей в этом отлично способствовал.
Снейп проверял каждого нового преподавателя, внимательно следя за их работой, от чего почти все нервничали. Даже она волновалась перед каждой встречей с ним.
Внимательный взгляд подмечал всякую ее неуклюжесть, всякий промах, любое движение палочкой сопровождалось его изучающими глазами. А после каждого занятия директор оставался с ней в классе и обсуждал урок. Неизвестно, как ей удавалось переводить темы, но она искренне этому радовалась. Особенно в разговорах о книгах порой эмоции накрывали ее с головой, и тогда она не замечала, как задерживала его часами.
После изрядно извинялась и застенчиво покидала класс, спеша на ужин.
Почему спеша? Да потому что иногда она ловила себя на мысли, что расслабленный Снейп куда красивее хмурого и мрачного. Но уже тогда мысль о симпатии к нему твердо сидела в ее голове, и бежать было поздно.
Куда? От себя самой?
Гермиона грустно вздохнула и очень слабо улыбнулась. Думала ли она когда-нибудь, что будет испытывать к нему что-то большее чем просто уважение.
Ведьма не знала как ей быть в этой ситуации. Она предпочла не кормить эти думы своими нервами, но это, к ее сожалению не получалось. Все чаще ее взгляд искал черную мантию, мелькавшую в коридорах. И от того легче не становилось.
Решение нашлось через несколько секунд. Книги ведь всегда были хорошими советниками. С их помощью можно найти любой ответ на мучивший ее вопрос. Библиотека!
В коридорах витал отменный сквозняк, играя с подолом ее мантии. Ученики толпились кучками и щебетали, создавая шум.
— Гермиона, — окликнул голос позади.
Мадам Помфри стремительными шажками догнала ее и продолжила:
— Ты в библиотеку?
— Именно, — улыбнулась Гермиона, беря из ее загруженных книгами и зельями рук несколько фолиантов.
— Спасибо, дорогая! Занесешь?
Девушка кивнула. Как же не помочь колдомедику, когда у той заняты руки всякими колбочками? Они продолжили идти, направляясь в сторону библиотеки и неторопливо беседуя о погоде. А потом, совершенно неожиданно для них, из-за угла выскочил второкурсник и врезался в мадам Помфри, выбив все склянки с зельями. Их содержимое взорвалось, окатив изрядной волной жидкости как Гермиону, так и мальчика.
Благо, никто не пострадал. Вернее, Гермионе, хотелось так думать. Ничего особенного она не ощущала.
Их окружила толпа самых любознательных. И пока мадам Помфри проверяла виновника сего события, Гермиона принялась восстанавливать взорвавшееся стекло. Почему-то палочка ее не особо слушалась, а уже через мгновенье отлетела в стену.
— Мисс Грейнджер, не колдуйте, а лучше замрите, — серьезно прозвучал голос Снейпа.
Он подошел к ним, наступая на осколки стекла и раздавливая их.
— Это те зелья, что привезли сегодня? — сухо спросил низкий баритон, опасливо понижая тон.
— Именно, — ответила невозмутимая мадам Помфри осматривая мальчика.
— И как вам только в голову пришло разгуливать с ними по коридорам? Мисс Грейнджер, вы успели наколдовать? — как-то тревожно спросил Снейп, беря ее за руки. Она вздрогнула.
— Едва ли, вы выбили мою палочку! — возмущенно ответила Гермиона, смотря в угол, где печально покоился предмет разговора.
Директор покосился в указываемый угол, но тотчас вернул свой пристальный взгляд на гриффиндорку.