Эвелины протянула руку и погладила Курта по волосам. Он медленно, как бы, не решаясь, поднял на нее взгляд, и увидел, что по ее лицу градом катятся слезы, а губы мелко дрожат. Он поразился ее глазам, он боялся увидеть в них презрение, или, на худой конец, жалость, но он прочел в них восхищение, преклонение, любовь.
Она погладила его по щеке. Курт накрыл ее руку своей, а затем поцеловал в ладонь.
— Ты плачешь, Гринблад? — его язык слегка заплетался. — Зря я рассказал тебе все это. Не надо… я не хочу, чтобы ты из-за меня плакала…
Эвелина молча смотрела на него, ни в силах вымолвить ни слова. То, что он рассказал, потрясло ее до глубины души. Как он выжил в этом кошмаре? Как он жил все эти годы, терзаемый жуткими воспоминаниями и жаждой мести? Она бы на его месте уже давно сошла с ума или покончила с собой. За что Озаренный, или кто там сидит на небесах, послал ему такие испытания?
Курт отодвинул кружку и, пошатываясь, встал из-за стола:
— Пойдем! Нам пора домой…
***
Альфра и Васко сидели у камина в гостиной. Навт рассказывал ей о своих морских приключениях, а она увлеченно слушала, не забывая, при этом, делить его героические россказни на два.
Вдруг входная дверь распахнулась, и на пороге показалась парочка, нетвердо стоящая на ногах. Альфра и Васко, разинув рты, смотрели, как пошатывающийся Курт и Эвелина, повисшая у него на руке, ввалились в гостиную.
— Вот это поворот! — ухмыльнулась Альфра. — Благородная леди де Сарде в стельку напоила капитана стражи!
Не обращая на них никакого внимания, Курт потащил Эвелину наверх по лестнице.
— У кого-то будет горячая ночка! — захихикала Альфра. Васко ухмыльнулся им вслед…
На пороге спальни оба внезапно протрезвели. Курт стоял напротив Эвелины, глядя ей в глаза. Внешне он был спокоен, но тело распирало от желания. Курт понял, что еще секунда, и он больше не сможет себя сдержать. Он легонько подтолкнул ее к двери.
— Спокойной ночи!
***
Через несколько дней Курт вошел в кабинет генерала Зиглинды.
— Есть минутка поговорить?
Зиглинда оторвалась от чтения рапорта и взглянула на него.
— Конечно, Курт. У меня всегда найдется для тебя время!
— Я хочу разорвать контракт с семьей Орсей!
— Ты хочешь уйти от них? Почему? — генерал удивленно уставилась на него.
Тот помедлил.
— Чтобы не нарушать устав. Параграф три, пункт пятнадцать.
— Пункт про «порочащие связи»? Ты что, втюрился? В де Сарде? — Зиглинда никогда не любила ходить вокруг до около.
Курт смутился.
— Это что, уже всем так очевидно?
Зиглинда встала из-за стола.
— Хорошо. Я посмотрю, что написано в твоем контракте, — она вышла из кабинета.
Через несколько минут она вернулась, неся в руке бумаги.
— Смотри, — она указала Курту на документ, — контракт подписан князем Орсеем. Только он может дать свое согласие на его расторжение. Мы не имеем права разрывать договора в одностороннем порядке!
— Но князь на материке, что же теперь делать? — растерянно спросил Курт.
— Можно попросить Константина или леди де Сарде написать князю письмо с просьбой расторгнуть контракт, — ответила Зиглинда и добавила. — Хочешь, я поговорю с ней?
— Не надо, я сам, — ответил Курт и вышел из кабинета.
Решение, уйти от Эвелины, далось ему нелегко. Он с трудом представлял себе будущее, в котором не будет ее. Но лучше прекратить все сейчас, пока не стало слишком поздно. Один Озаренный ведал, чего ему стоило все эти месяцы изображать равнодушие и притворяться расчетливым наемником, которого интересовали только деньги.
Вчера Курт опять не спал всю ночь, думал о ней. Герман мертв, его месть осуществилась, но что ему делать дальше? Оставаться с Эвелиной? А как быть с его влечением к ней? Они постоянно остаются наедине, и когда-нибудь он не выдержит. Тем вечером после казни Германа, он был на волоске от того, чтобы втолкнуть ее в спальню и повалить на кровать. И это притом, что в доме было полно народа… Но что дальше? Сбежать, как подлый шакал, спасаясь от наказания? Пустить себе пулю в лоб?.. А что было бы с ней? Бесчестие? Изгнание? Позор?.. Она не заслуживала такой участи.
То, что произошло тогда в лагере призрачного полка… У Курта остались только обрывки воспоминаний. Он не знал, что из этого было на самом деле, а что — лишь плод его больного воображения. Он знал одно — без нее его уже просто бы не было. Или его прикончили бы там, или он бы сошел с ума. Он был обязан ей жизнью, причем многократно. Это она вытащила его тогда из пучины безумия. Это она отправила Германа на костер.
С его смертью Курт испытал дикое облегчение. Он почувствовал, как лохмотья его жизни собираются воедино, как затягиваются кровоточащие раны. Он понял, что теперь можно жить, и даже радоваться жизни. Как будто разбилось мутное стекло, сквозь которое весь мир казался грязно-серым, и все вокруг внезапно заиграло яркими красками.
Курту иногда казалось, что он нравится Эвелине, что она увлеклась им. Это пугало его. Если бы она относилась к нему как к слуге, ему было бы проще держать дистанцию. Но она, кажется, видела в нем друга… или даже нечто большее? Да нет, бред какой-то! Они слишком много времени проводят вместе, неудивительно, что между ними установились приятельские отношения. «Приятельские»? К черту! «Приятелей» не вытаскивают из такого дерьма, из которого она вытащила его!
После того, что случилось в лагере, после того, что он рассказал ей о своем прошлом, любая другая просто бы отвернулась от него, облив презрением. Но нет. Она продолжала с ним общаться, как ни в чем не бывало. Наоборот, в ее общении проскальзывала какая-то новая, доселе невиданная им нежность. Она влюблена в него? Или это всего лишь жалость, сострадание?
Курт не знал, как назвать свои чувства к ней. Желание? Похоть? Да. Но вместе с тем какая-то щемящая нежность, восхищение, дикое желание защитить, уберечь ее, от всего мира и от самого себя.
Теперь он, наконец, мог смотреть в будущее… Но какое будущее он может ей предложить, даже если бы им каким-то чудом удалось избежать наказания за мезальянс?
За годы службы он скопил немного денег, которых, возможно, хватило бы на небольшой домик, где-то в глуши… Да уж… домик в глуши… для девушки, привыкшей к роскошным дворцам…
Он мог бы предложить ей судьбу солдатской жены… девушке, которая скоро выйдет замуж за принца и в будущем станет королевой… Ха-ха… очень смешно!
То, что он тогда рассказал ей в таверне… Сболтнул ли он лишку? Конечно, сболтнул! Да, на душе у него стало намного легче, но что она теперь думает о нем? А то, что он прочитал в ее глазах… Наверное, ему померещилось спьяну, потому что, как ни крути, она слишком хороша для такого, как он…
Курт знал, что не имеет права портить ей жизнь. Он не имеет права хотеть ее. Она прекрасна, чистый ангел, он ей не пара с таким багажом за плечами. Она невинная девочка, нежная и прекрасная, а он повидал в жизни столько дерьма и сам извалялся в нем по уши. Ей все это ни к чему, она заслуживает счастья. Не с ним. Он не может ей это дать, значит нужно просто уйти.
***
Эвелина сидела за столом в своем кабинете. Ей нужно было написать несколько важных писем, но за прошедший час она не вывела ни строчки. Она думала о том, что Курт рассказал ей тогда в таверне. Прошло уже несколько дней, но она не могла перестать об этом думать ни на миг. У нее не укладывалось в голове, как можно было пройти через такое и не сломаться, не озлобиться на весь мир. Почему жизнь так несправедлива? Почему одни рождаются аристократами и получают все без малейших усилий, а другие вынуждены карабкаться с самого дна, проходя через немыслимые лишения? Ее проблемы показались такими ничтожными по сравнению с тем, что пришлось пережить ему. А ведь он никогда ни на что не жаловался! Сколько лет он был рядом, а она только сейчас начала узнавать его по-настоящему! Как хорошо, что она помогла ему снять груз с его души и отомстить Герману!