— Не смей меня ни в чем подозревать! — холодно отчеканила она.
— Конечно, дорогая! Как мне вообще такое в голову пришло! Ты же истинная леди!
— Вот именно. Своим недоверием ты унижаешь меня!
Александр порывисто взъерошил свои золотистые кудри.
— Я доверяю тебе! Но не доверяю ему! Пообещай, что как только мы поженимся, и духу его рядом с тобой больше не будет!
Эвелина удивленно вскинула голову.
— Но…
— Пообещай!
Она долго смотрела на него, не произнеся ни слова, затем нехотя выдавила:
— Хорошо.
***
Курт сидел в своем любимом кресле в гостиной и рассеяно перелистывал книгу. Это был скучный сборник статей по юриспруденции. Он уже прочел все книги, что нашлись в доме, и Эвелина обещала позаимствовать из дворца что-нибудь новенькое. Сейчас она была на свидании с принцем, а Курт ждал ее возвращения.
Он ревновал ее к каждому мужчине, осмелившемуся поднять на нее глаза. Когда кто-нибудь бросал заинтересованный взгляд, в его жилах вскипала кровь, а в груди вспыхивала жгучая ярость. Он готов был разорвать наглеца на куски… Но, увы, он был не в состоянии отогнать от нее всех соперников. Да, он мог осадить Васко, сочиняющего пошлые стишки — к чести капитана, тот был за это не в обиде! Да, он мог начистить физиономию подвыпившему гуляке в таверне, отпустившему в ее адрес сальную шуточку. Да, он мог поставить на место безумного инквизитора, пожиравшего ее похотливым взглядом. Но он был не в силах ничего противопоставить этому напыщенному болвану, этому холеному дворянину — ее жениху, и это приводило Курта в бешенство.
Александр, в отличие от него, принадлежал к ее кругу, причем был не каким-то захудалым аристократишкой, а, не много не мало — самим принцем! По правде говоря, даже это не помешало бы Курту прописать ему пару зуботычин, пусть и с риском оказаться на виселице, но ведь этот напомаженный красавчик был официальным избранником Эвелины! Она сама выбрала его себе в будущие мужья, так что Курт не имел никакого права вмешиваться в их отношения. Оставалось только стиснуть зубы и терпеть.
Вчера он одержал победу в безмолвной дуэли, когда их взгляды скрестились, словно наточенные шпаги. Эвелина могла бы приказать Курту оставить их с женихом наедине, и ему бы пришлось подчиниться, но, вместо этого, она выставила за дверь Александра. Скорей всего, она и вправду просто очень устала и мечтала поскорей оказаться под одеялом, но так хотелось верить, что она выгнала Эвенгарда, потому что выбрала его, Курта… Но что толку, тешить себя иллюзиями, если уже сегодняшним вечером она вновь укатила с принцем на свидание?
Было уже довольно поздно. Когда она уходила на встречи с женихом, он не ложился спать, а как верный пес дожидался ее возвращения, и отправлялся к себе, лишь убедившись, что с ней все в порядке.
Снаружи послышался стук копыт. С места, где сидел Курт, улица отлично просматривалась в окно, и он увидел, как к дому подъехал экипаж и остановился у калитки. Лакей соскочил с козел и распахнул дверцу кареты. Из нее вальяжно выплыл принц. Затем слуга открыл дверь с другой стороны и Александр галантно подал руку своей спутнице. Эвелина опустила свою ладонь в его и вышла из повозки. Едва ее ноги коснулись земли, жених заключил ее в объятия и жадно прильнул к ее губам.
Раньше принц, прощаясь, целовал лишь ее руки, но теперь, похоже, их отношения перешли на новый уровень. Курт понимал, что он не должен на них пялиться, но его взгляд притягивался к ним, словно магнитом. Кровь прилила к лицу, а ладони сами собой сжались в кулаки.
«Этот осел, наконец-то, решился поцеловать ее! — с ненавистью подумал он. — А может он ее уже и…»
Ему хотелось завыть. Он стиснул зубы и сжал подлокотники с такой силой, что они жалобно затрещали.
«Даже если этого не произошло сейчас, то произойдет потом, когда они поженятся!»
Представив Эвелину в постели с другим, он застонал от почти физической боли. Дикая ревность рвала сердце на части, а кровь стучала в висках и гулким рокотом отдавалась в голове. Курт закрыл глаза, чтобы не видеть целующуюся парочку, и сделал несколько глубоких вдохов…
Когда Эвелина, наконец, вошла в гостиную, она застала его мирно сидящим в кресле и невозмутимо листающим книгу.
— Не спится? — поинтересовалась она.
— Тебя, вот, дожидаюсь, — спокойно ответил он.
— Курт, не нужно меня ждать! Ты же знаешь, я была на свидании, а не в военном походе!
— Твой дядя мне голову оторвет, если с тобой что-нибудь случится.
— Надо же, какое рвение! Ты ведь, кажется, собирался уволиться!
— Но ты же меня не отпустила!
«Потому что люблю тебя, дурак» — подумала она.
Ее сердце заныло от боли, когда она вспомнила, что пообещала Александру после свадьбы избавиться от Курта. Получается, она его предает. Предает после того, что он сделал для них с кузеном. Предает после того, как он, рискуя жизнью, защитил их во время переворота.
«Но ведь он и сам хотел от меня уйти! Я просто исполню его желание… — попыталась оправдаться она перед самой собой. — А может, мне все-таки удастся уговорить его остаться на службе у Константина? Тогда мы смогли бы видеться хотя бы изредка».
Боясь выдать свои чувства, она пожелала ему спокойной ночи и шмыгнула вверх по лестнице.
Курт проводил ее долгим взглядом, полным боли и тоски, а затем побрел к себе.
***
За окном резиденции стемнело, а в камине весело играли языки пламени. Эвелина и Сиора сидели в гостиной. Туземка плела какие-то украшения из бисера, а Эвелина перебирала пачку писем, лежащую у нее на коленях, и швыряла большинство из них в огонь. На пороге показалась Альфра, держа в руках бутылку из темного стекла.
— Раз наши мужики нас бросили, предлагаю продегустировать великолепную наливку, которую мне давеча прислали прямиком из Аль-Сада!
— Постой, разве речь шла не об оборудовании для твоих экспериментов? — Эвелина с подозрением уставилась на натуралистку, вспоминая, с каким трудом им удалось заполучить ту проклятую посылку.
— Одно другому не мешает! — ответила та, с трудом вытаскивая пробку из узкого горлышка. — Уверена, что ни одно великое открытие не было бы совершено без этого божественного эликсира.
Альфра разлила густую темно-малиновую жидкость по бокалам, а Эвелина сбегала за коробкой вкуснейших шоколадных трюфелей, которые ей намедни презентовал Александр.
Девушки пригубили наливку, и в следующие несколько минут в гостиной были слышны лишь удовлетворенное мычание и восхищенное причмокивание.
— Кстати, куда подевались наши великие воины и отважные защитники? — слегка заплетающимся языком поинтересовалась Сиора.
— Да, ясное дело, в борделе, небось, зависают, — Альфра отправила в рот очередную конфету и презрительно хмыкнула. — Мужики, что с них взять!
Эти слова неприятно поразили Эвелину. Бордель был вещью, о которой благородным леди было неприлично не то, чтобы говорить, а даже знать. Разумеется, все дамы были в курсе, что где-то в подвалах таверны Монетной Стражи скрывается сия обитель порока, но каждая предпочитала делать вид, что даже не подозревает об этом позорном явлении. При виде падшей женщины было принято переходить на другую сторону улицы и всем своим видом выражать отвращение к этому опустившемуся созданию.
Сама мысль о том, что Курт мог посещать такое заведение, была невыносимой. Разве он не должен чувствовать брезгливость и презрение к этим вульгарным шлюхам?.. Но постойте! Какая брезгливость? Какое презрение? Он же сам был воспитан одной из них…
Эвелина сидела пунцовая, как рак, а в груди, как будто застрял ком. «Все, хватит! Я не буду думать об этом, иначе сойду с ума!». Она сделала очередной глоток, чувствуя, как густая сладкая жидкость обволакивает горло, и прислушалась к болтовне подруг.
Альфра расспрашивала Сиору об обычаях ее племени.
— А как вы выбираете себе пару? Я слышала слово «Minundhanem». Что оно означает?
— Это — родственная душа, тот, кто разделяет твои мысли, — ответила аборигенка.