— А ты не хотел бы стать солдатом? — спросил он и увидел, как у Райнера загорелись глаза.
— Я всю жизнь об этом мечтал, только мамаша не разрешала. Говорила, что сгину на войне, так же, как и папаша. Но ее-то больше нет, а значит, я сам себе хозяин!
Вот так Райнер вступил в Монетную стражу, и Курт начал его тренировать вместе с остальными новобранцами. Мальчишка быстро стал его лучшим учеником, обещавшим со временем превзойти своего учителя. Он был прирожденным воином, и меч в его руках просто летал, как будто бы ничего не весил. Райнер с легкостью побеждал даже более опытных рекрутов и быстро осваивал военное ремесло. Курт гордился своим воспитанником и восхищался его врожденным талантом и упорством в обучении.
Комментарий к 3. Новая должность
Иллюстрация https://66.media.tumblr.com/efe504ff4618449336a3cfac3700ace1/33225da489532eb6-5d/s1280x1920/fa75d66ba88aecc81f23dd38c98fc928ea928a73.jpg
========== 4. Встреча ==========
Курт стоял во внутреннем дворе замка и наблюдал, как его рекруты упражняются в фехтовании. Солнце клонилось к закату. Шорох гравия под ногами, звонкий лязг клинка о клинок, глухие удары по манекенам наполняли теплый, нагретый за день воздух.
— Отто, это меч, а не ляжка твоей поварихи! Крепче хват! — окрикнул Курт нерадивого ученика.
Новобранец виновато пожал плечами и посильнее сжал рукоять.
«Еще часок — и отбой!» — подумал Курт, внимательно следя за тем, чтобы рекруты правильно выполняли приемы и не отлынивали от упражнений.
Вдруг послышался стук копыт, и к дворцу подъехала карета. Слуга распахнул ворота, и экипаж, вздымая клубы пыли, вкатился во двор.
«Кого еще принесло?» — едва подумал Курт, как дверца кареты открылась, и на пороге показался Константин.
— Курт, старый вояка! Как я рад тебя видеть! — радостно завопил юноша и кинулся к нему с распростертыми объятиями.
Курт, несколько опешив от такого напора, похлопал его по спине, отстранился и оглядел своего бывшего ученика с ног до головы.
— Константин, ты ли это? Не верю своим глазам! Вырос! Возмужал!
— А ты совсем не изменился, как я погляжу, — воскликнул тот. — Как вы тут без нас поживаете? Что новенького? Как там мой папаша? Еще не преставился?
Константин продолжал радостно щебетать, отчаянно жестикулируя, как вдруг взгляд Курта привлекла стройная женская ножка в высоком сапоге, показавшаяся из распахнутой дверцы кареты.
«Надо же, какая!» — едва успел подумать он, как следом появилась вторая. Небольшие ступни легко коснулись земли, и глаза Курта скользнули на изящные бедра и тонкую талию, туго обтянутые темно зеленым дорожным костюмом. Он с трудом оторвал взор от этого привлекательного зрелища и взглянул на лицо девушки. Глаза ее были скрыты тенью от широкополой шляпы, зато красиво очерченные губы четко выделялись на смуглом лице, ярко освещенном лучами заходящего солнца.
Курта будто ударило обухом по голове. Сердце на миг замерло, а затем отчаянно заколотилось, лицо полыхнуло жаром.
Тут он заметил темное пятно на гладкой коже левой щеки и судорожно вздохнул.
Черт! Не может быть!
— Гринблад! — имя само сорвалось с его губ.
Ее взгляд прожег его насквозь. Улыбка озарила ее лицо. Какая же она… красивая!
— Курт!
Она подошла. Какая же она стала! В ушах отдавался каждый удар сердца, он будто утонул в ее янтарно-зеленых глазах. Курт вдруг осознал, что уже целую вечность стоит и пялится на нее как идиот с открытым ртом. Надо взять себя в руки! На них все смотрят! Надо что-то сказать!
Глубокий вдох.
— Ну что, неженки, еще не забыли, с какой стороны держать меч? — ляпнул он первое, что пришло ему в голову.
— Хочешь проверить? — воскликнул Константин и кинулся к стойке с учебным оружием. — Ты со мной, дорогая кузина?
Эвелина встрепенулась, будто выходя из глубокого оцепенения.
— А? Что? Конечно с тобой!
— Давай покажем старому ворчуну, чему мы научились за три года! — улыбнулся Константин и схватил со стойки затупленную саблю.
Курт одинаково хорошо владел как одноручным, так и двуручным оружием, но в бою предпочитал двуручник, полагаясь на мощь ударов и возможность держать врага на расстоянии. Но для Эвелины такое оружие было слишком тяжелым, да и Константин не отличался богатырским телосложением, поэтому его ученики отдавали предпочтение легким клинкам.
Эвелина выбрала шпагу, а Курт — двуручный меч.
— К оружию! Сражайтесь с честью! — и они сошлись в неистовом танце поединка.
Кузены кружили вокруг Курта, как молодые волки вокруг матерого, щелкая зубами, выискивая слабое место, примеряясь, и тут же отскакивая, в страхе напороться на острые клыки. Курт, вращал меч вокруг себя, заставляя их держаться на почтительном расстоянии.
Константин сделал выпад. Курт отбил удар. Тут же парировал клинок Эвелины. Контратаковал — она отскочила. Уклонился от сабли. Отразил шпагу.
Свист клинков, звон ударов, пыль столбом. Рекруты побросали свои занятия и с интересом наблюдали, как их наставник бьется сразу против двоих противников.
Ученики не давали Курту ни секунды передышки, поэтому контратаковал он редко, больше выжидал подходящего момента. Отражать удары было непросто, похоже, эти три года кузены не теряли времени даром.
Константин сделал стремительный выпад. Курт подставил клинок. Сабля, с громким скрежетом скользнула по лезвию и ушла в сторону. Юноша на мгновение открылся для атаки, и Курт, используя инерцию движения, эфесом сбил его с ног.
Константин упал на землю и Курт на миг коснулся его груди острием меча.
— Убит!
Юноша разочарованно вздохнул, поднялся на ноги и отошел в сторону.
Курт остался один на один с Эвелиной. Он стремительно нападал на ее, молниеносно махал мечом, совершал резкие выпады и обманные маневры, но она на долю секунды опережала его и уклонялась от всех его атак.
Финт, разворот, атака! Уклон!
Лицо раскраснелось, глаза блестят. Шляпа слетела с головы, копна черных волос рассыпалась по плечам.
Блок, пируэт, удар! Уворот!
Гибкое тело, стройные ноги, нежная шейка в вырезе блузы.
Выпад, уклон, контратака. Отскок!
Боже, как ты прекрасна!
Подсечка!
Курт засмотрелся на Эвелину и пропустил коварный прием. Она сбила его подсечкой и он упал на спину, едва успев сгруппироваться. Эвелина уперла острие шпаги в его горло.
— Убит, — насмешливо произнесла она.
Она отвела оружие и протянула Курту затянутую в замшевую перчатку ладонь. Он взял ее за руку и одним рывком встал на ноги. Слишком быстро. Она на секунду оказалась в его объятиях. Жар обдал его с головы до ног и он резко отстранился, почти отталкивая ее.
К ним подошел Константин и захлопал в ладоши.
— Браво, кузина! Отличный бой! Похоже нашему старому мастеру пора на покой.
— И то верно, — буркнул Курт. — Ученик превзошел учителя. Значит, пора мне на свалку!
Он недовольно закатил глаза и скрестил руки на груди. Кузены рассмеялись.
— Пойду поздороваюсь с мамой, — произнесла Эвелина и взглянула на Курта. — Как там она?
Его глаза вдруг стали серьезными. Он тяжело вздохнул и тихо спросил.
— Ты разве не знаешь? Она не писала?
Эвелина резко вскинула голову.
— Не знаю что?
— Она больна, Гринблад.
— Чем?
Курт проглотил ком, застрявший в его горле.
— Малихор.
Слово скатилось с губ и растеклось по земле густой каплей отравленной жижи. Малихор. Смертельная болезнь, от которой нет спасения. Кровь чернеет и сворачивается, сосуды гниют, сизые черви вздувшихся вен выпирают на белой пергаментной коже. Боль, мучения, слепота, паралич. Смерть.
Глаза Эвелины вспыхнули неверием. Затем отчаянием. Рот распахнулся в безмолвном крике.
— Мне жаль, Гринблад.
«На что ей моя жалость? Она так любит свою мать! Я ничем не могу ей помочь».
***
— Вас разве не учили стучаться?
Эвелина вошла в комнату матери, где все вещи аккуратно разложены на своих местах и всегда царит легкий полумрак. Ее окутал знакомый с детства запах лаванды — мать любила эти цветы.