При слове «завтрак» Эвелина внезапно вскочила с бревна, и бросилась в ближайшие кусты.
Васко удивленно проводил ее взглядом.
— Что это с ней?
Курт обеспокоенно прислушался к малоприятным звукам, доносящимся из зарослей.
— Не знаю. Говорит, в прошлой деревне съела что-то не то.
— Наверное, человечинку в котелок добавили! — сострил капитан.
— Ну ты и придурок, Васко!
— От придурка слышу!
***
— Альфра, у тебя есть какое-нибудь зелье от тошноты? — простонала Эвелина. — Эта туземная еда меня доконает!
Натуралистка, стоящая посреди шатра у раскладного столика, с подозрением взглянула на нее.
— А тебя случайно не по утрам тошнит?
— Если бы только по утрам! Постоянно!
— А месячные когда в последний раз были?
— А это тут причем? — удивилась Эвелина. — Кажется, еще до того, как мы освободили Сиору.
Альфра сочувственно вздохнула.
— О-о-о, подруга, да ты у нас, кажется, беременна…
Эвелина в ужасе уставилась на нее. Неужели произошло то, чего она боялась? Ведь ниже пасть уже некуда! Теперь все узнают о ее позорной связи с телохранителем! Ей конец! Она вспомнила, как при дворе князя все шушукались об одной девице, которую застукали на сеновале с каким-то прощелыгой. Сколько грязи и презрения тогда на нее вылили! И это при том, что он был мелким дворянином, а не простолюдином, и она от него даже не забеременела. Девицу, кажется, сослали в телемский монастырь, а что стало с незадачливым кавалером — история умалчивает. Эвелина тогда еще подумала: «Вот дура! Ради какого-то болвана разрушила свою жизнь!» А теперь — она сама на месте той дуры, только в ее случае все гораздо, гораздо хуже! А что будет с Куртом? Ведь, кара для безродного за связь с дворянкой — смертная казнь!
Но может быть, еще есть шанс, все исправить?
— Альфра, — дрожащим голосом произнесла Эвелина. — Помнишь, ты говорила, что есть способы вытравить плод?
Ученая внимательно посмотрела на нее.
— Да, такое зелье есть. Но я тебе его не дам!
— Почему?
Альфра замялась.
— Помнишь, я рассказывала тебе о своем руководителе — докторе Асили?
— Да.
— Так вот, я от него ушла, потому что он проводил неэтичные эксперименты на людях. В частности, на аборигенах с метками — On ol menawí, как называет их Сиора.
— Да, я слышала об этом. И?
— В общем, кроме прочего, он тестировал на женщинах противозачаточные средства.
— Какие-какие средства?
— Те, что от детей.
— А-а-а, понятно…
— Кстати, те пилюли, что я тебе дала, и были получены в результате подобных опытов. Звучит бесчеловечно, но такова изнанка многих блестящих открытий… Да, а ты их вообще принимала? Они не сработали?
— Ты же сказала, что начать нужно после месячных…
—…а они не пришли… Понятно… Ну, так вот, мы выяснили, что у On ol menawí очень хорошее здоровье и иммунитет ко многим болезням. Но есть и обратная сторона. При беременности плод так крепко сидит в матке, что вытравить его значительно труднее, чем у обычных женщин. Нужны лошадиные дозы зелья, а кровотечение при этом такое сильное — что и помереть недолго.
— Вы что, ставили опыты на беременных женщинах? — ужаснулась Эвелина.
Альфра опустила глаза.
— Да, и мне очень стыдно за это, уж поверь. Но теперь ты понимаешь, чем рискуешь, если попытаешься прервать беременность.
— То есть, это никак невозможно?
Натуралистка задумалась.
— Теоретически, я могла бы подобрать кровоостанавливающие средства. Но, сама понимаешь, никаких гарантий… — она замялась и вопросительно посмотрела на подругу. — Неужели ты, так сильно этого хочешь?
— Я не хочу убивать ребенка, но, если о нас узнают, Курта могут повесить! Может все-таки попытаться?
— Ты думаешь, он захочет спасти свою шкуру ценой твоей жизни? Или жизни своего ребенка? Не глупи, подруга, иди и поговори с ним!
— Да, ты пожалуй, права, — тяжело вздохнула Эвелина.
***
Во время путешествия, Эвелине не удавалось побыть с Куртом наедине дольше нескольких минут. Вокруг нее всегда собиралась свита аборигенов, жаждущих высказать свое почтение «Renaigse, которая не такая, как все». По ночам вход в дома, где она останавливалась на ночлег, охраняла стража, не давая возможности тайком улизнуть за пределы деревни. А переходы между поселениями занимали обычно несколько часов, и путешественники не делали привалов, так что времени на свидания совсем не оставалось.
Но сегодня по пути в отдаленную деревню они быстро перевалили через горы и рано встали на привал. У влюбленных появилась возможность увидеться за пределами лагеря, вдали от любопытных глаз. Они договорились о встрече в лесу под огромным раскидистым дубом на лесной поляне, усеянной мелкими цветочками. Эвелине уже пора было отправляться на свидание, но она медлила, не зная, как сообщить любимому шокирующую новость.
Эвелина сидела на тюфяке в своей палатке, обхватив руками колени. «Что я скажу? Курт, я безответственная дура, и теперь тебя повесят?» — в отчаянии кусала губы она.
Как он отреагирует? Конечно, вряд ли он бросит ее и сбежит, хотя это было бы для него наилучшим выходом. Хочет ли он вообще иметь детей? Они как-то говорили об этом, после того, как узнали о гибели Райнера. Тогда Курт ответил, что по себе знает, каково это — быть солдатским сыном, и не хотел бы такой участи для своего ребенка.
Она вспомнила их недавний ночной разговор. Он не хотел, чтобы она забеременела, а она — похотливая идиотка — продолжала к нему лезть. Она собиралась начать принимать пилюли после месячных, а до тех пор надеялась, что пронесет. На вопрос Курта о предохранении, она наврала, что уже обо всем позаботилась. Вот и доигралась, дура!
«Может все-таки попробовать зелье Альфры? Ведь я же не обязательно умру! Она ведь — ученая и сможет остановить кровь… Нет, это будет нечестно. Я должна с ним посоветоваться, ведь это и его ребенок тоже!»
Эвелина тяжело вздохнула, вышла из палатки и побрела по тропинке. «Я не знаю, что мне делать. Пусть он решает!»
Курт уже ждал ее на поляне, опершись о толстый ствол векового дуба.
— Гринблад! Я соскучился! Иди сюда! — он притянул ее к себе и нежно поцеловал в губы.
— Курт, я беременна, — тихо проговорила Эвелина.
Курт несколько секунд молча смотрел на нее, затем крепко обнял, глубоко зарывшись в ее волосы.
— Не бойся, моя девочка, — прошептал он, гладя ее по голове. — Все будет хорошо! Я говорил с Зиглиндой, меня переведут на материк, в Мостовой Альянс, туда, где нас никто не знает. Мы с тобой уедем и сможем пожениться.
Она высвободилась из объятий и удивленно взглянула на него.
— Правда? Почему ты мне раньше не сказал?
— Не хотел торопиться. Зиглинда обещала подыскать место получше. Но теперь придется уезжать поскорее. Да, ничего, прорвемся! — он погладил ее по щеке. — С ума сойти, я стану отцом!
В глазах любимого сверкнула такая радость, что Эвелине стало стыдно за то, что она собиралась убить его ребенка. Она уткнулась носом в его грудь и разрыдалась.
Курт обнял ее, гладя по волосам.
— Эй, Гринблад, пожалуйста, не реви…
Вдруг он резко отстранился и схватил ее за плечи.
— Стоп! Надеюсь, ты ничего с собой не сделала?
Она шмыгнула носом и покачала головой. Курт слегка встряхнул возлюбленную, неотрывно глядя ей в лицо.
— Не вздумай, слышишь? Я буду хорошим мужем и отцом! Обещаю!
***
Несколько минут они молча стояли в объятиях друг друга, слушая пение птиц и шелест листвы в ветвях старого дуба. Эвелина с наслаждением вдыхала родной запах любимого мужчины, смешанный с дымом костра. Его слова успокоили ее и подарили покой измученной душе. Тревога и страх постепенно улетучивались, уступая место вожделению — ведь они так долго не занимались любовью! Эвелина всем телом прижалась к возлюбленному, и почувствовала, что ее желание взаимно.
Эвелина отстранилась и посмотрела в его лицо. Курт заглянул в ее потемневшие глаза и понял все без слов.
— А тебе можно? — спросил он, намекая на ее положение.