"What You Deserve" группы No Resolve играет через колонки, пока я делаю круги.
Выныривая из воды, понимаю, что я не один. Кто-то стоит позади меня, но это не мой отец. Он уехал на неделю. Проведя обеими руками по волосам, я выхожу из бассейна и сдерживаю вздох. Это Бекки Холт. Я не могу от нее избавиться. Она просто еще одно напоминание.
— Не слишком ли рано для плавания? - спрашивает она, сидя на одном из шезлонгов под навесом.
Я не отвечаю. Беру полотенце со стола и вытираю лицо.
Она повесила голову.
— Я писала тебе. Приехала в больницу.
— Не хотел видеть тебя тогда и не хочу видеть сейчас, - отрывисто произношу я. Передергиваю плечами, пытаясь ослабить напряжение. Ничего не получается!
Слезы наворачиваются на ее голубые глаза.
— Я тоже кого-то потеряла, Коул. Илай тоже был моим другом...
Другом? Мы даже не знали, что он спал с ней.
— Нет, ты была просто еще одной девушкой, которую он трахал.
Она вскакивает на ноги.
— Ты не знаешь...
Я обхватываю рукой ее горло и прижимаю ее спиной к стене домика у бассейна. Впиваюсь ей в лицо, рыча:
— Ты даже не представляешь, что я потерял! Что сделал для тебя! - Я сделал то, что должно было быть сделано, но это стоило мне очень дорого. Мне плевать, как меня называют люди! Убийца. Они не ошибаются. Я убил трех человек.
Она делает дрожащий вдох, поскольку я не перекрываю ей воздух. Пока. Она должна понять мой намек и оставить в покое!
— Мне так жаль. - Слезы заливают ее глаза и текут по щекам.
Обычно слезы меня возбуждают, но эти вызывают у меня отвращение. Я не должен был позволять Илаю уезжать с ней. Я должен был вести машину. Может быть, если бы я это сделал, Илай был бы на пассажирском сиденье. И, может быть, он бы выжил? Может быть, не взяв ее, спас бы их всех.
Я должен был оставить ее там, на обочине улицы, на вечеринке - там, где ей и место.
— Ты не должен был брать на себя вину. - Она фыркает.
Слишком поздно.
— Тебя вообще не должно было там быть!
Ее водянистые глаза сужаются на мне.
— Я была ответственна...
— Ты хочешь быть мне должна, Бекки? А? Ты за этим сюда пришла? Чтобы сказать, что тебе чертовски жаль, что мои друзья мертвы? - Я прерываю ее. Меня не интересует, какие у нее были отношения с Илаем. Это уже не имеет никакого значения. Ничего не имеет!
Они все, блядь, мертвы!
Она нервно сглатывает, прижимаясь к моей руке, которая держит ее в заложниках. Долг передо мной - это как долг перед дьяволом. И когда я приду, чтобы забрать долг, мне не хватит ничего, кроме твоей души.
— Я в долгу перед тобой, Коул, - шепчет она спустя долгую секунду.
— Когда ты мне понадобишься, сделаешь то, что я скажу? - спрашиваю, изогнув бровь.
Подумай хорошенько, прежде чем соглашаться на это, Бекки!
Она медленно кивает и шепчет:
— Все, что нужно.
— До тех пор я не хочу ни разговаривать с тобой, ни, блядь, видеть, ты поняла?
— Да. - Она отвечает тихо. Ее плечи физически сотрясаются, а по лицу текут слезы.
— Хорошо. А теперь уходи. - Я отпускаю ее шею и делаю шаг назад. Затем поворачиваюсь и отстраняюсь, прежде чем снова нырнуть в бассейн.
— Я шантажировал ее, чтобы она стала твоей подругой, чтобы держать тебя рядом, - прорычал я на Остин. — Разве это похоже на человека, который хорошо себя ведет?
— Ты взял на себя вину за нее, - говорит она.
— За определенную цену! - огрызаюсь я.
Она обхватывает руками живот, словно пытаясь защититься от меня. Я делаю шаг к ней.
— Остин...
— Она права. - Дик прерывает меня. Он вздыхает. — Ты был в очень плохом месте в течение долгого времени, Коул. Месяцы. - Он смотрит на Остин, и его глаза смягчаются. — Пока не появилась она, все было... по-другому. Я понимаю, почему ты поступил так. Но ты должен был прийти ко мне.
В комнате воцаряется тишина. Эти люди должны злиться на меня. Я был злым. Ни один мой поступок не был добрым. Не смог спасти своих друзей. Не смог спасти себя из ямы, под которой оказался. Черт, я даже не смог спасти Остин. Она сделала это сама.
— Что случилось с ребенком? - тихо спросила Остин.
Я провожу рукой по волосам.
— Ты должна понять, что после этого мы с Бекки не разговаривали. Мы даже не смотрели друг на друга до той ночи, когда я устроил вечеринку, чтобы заставить тебя войти в группу, и сказал ей, что пришло время расплатиться. Это было около восьми месяцев. - Я не могу сейчас посчитать. — И даже после этого наши разговоры были ограничены.