Пришёл в себя в темноте, в пещере. Грудь болела, чувствовал себя отвратно и как-то необычно. Такое ощущение, что мне кусочек души выжгли, однозначно резерв ци уменьшился и сильно. Зажёг свечку на подготовленном заранее тотеме среднего лечения. Посмотрел на солнечное сплетение и охнул. Красовался большой шрам в виде паутины. В центре груди между грудными мышцами было белесое пятно, как при давно зажившем ожоге, от него по кругу расходились толстые нити сужающиеся к кончикам, по всей их длине расходились в стороны более тонкие. Они переплетались между собой образовывая паутину. Эта красота занимала весь торс.
Что происходит на спине не понятно, но видны толстые чёрные линии на рёбрах с двух сторон. Как при качественно нанесённой татуировке. Узнал часть печати, значит на всю спину у меня стильная татуировка в виде геометрических фигур вписанных друг в друга, чёрточек и закорючек. Кардинально преобразил молодое тело, на спине огромная татуировка, впереди шрам. И что мне дала эта печать? Ничего необычного не чувствовал и не видел. Ладно, потом, сейчас сил нет совсем. Напитал руны на тотеме и провалился в сон.
Неделю я приходил в себя. Лечение практически не помогло. Шрам остался как был и нисколечко не уменьшился. Грудь болеть перестала, но ныть продолжала. Первые дни я ел и спал, хорошо запася в трактире провиантом и водой, когда шёл на выход из города. Пару дней назад вылез из свой берлоги и подстрелил зайца из лука. Стрелял я уже хорошо, тренировался много. К тому же выработал приём, который позволил мне увеличить меткость. К стреле я цеплял тоненькую ниточку ци и она тянулась за вылетевшим снарядом первые метров двадцать, потом отрывалась и возвращалась ко мне. Пока она тянулась я мог легонько подправлять полёт стрелы, что позволяло мне довольно точно стрелять. На ста метрах я легко попадал в ростовую мишень, наверное опытные лучники посмеются с меня, но я был горд собой. Правда этот результат достигался с помощью использования ци и длительного прицеливания, что не позволяло мне быстро стрелять. Две-три стрелы в минуту. Но на пятидесяти метрах корректировка ци уже не требовалась и я стрелял почти не целясь, что позволяло выпускать до семи стрел в минуту с примерно с той же меткостью. Из десяти стрел девять ложились в торс ростовой мишени.
Через семь дней более-менее я чувствовал себя сносно. Резерв ци уменьшился примерно на треть и интуиция мне подсказывала, что я не смогу его восстановить уже никогда. Тёмный плюнул своей техникой мне в самую душу и выжег там что-то. И я очень боялся того момента когда выяснится, что я потерял не только резерв, а и ещё что-то важное.
Что дала мне печать я так и не понял. Абсолютно никаких новых способностей я не заметил. Возможно они проявятся позже, но было как-то обидно лишиться части души и резерва не понятно ради чего. Нет, конечно, я пошёл на тёмного не ради печати, а ради открытия пути, но и с этим было пока не ясно. Не преградит ли мне путь новый зеленоглазик. Могу ещё одного такого и не пережить.
Глава 16
Я стоял перед домом в лесу, который ремонтировал целую жизнь назад. Подумать только прошло уже лет шесть, но мне было почему-то всё равно, хоть целый век. Никакого отклика в душе это не вызывало. Я когда-то любил это место и связывал с ним не реализованные надежды. Уже минут десять стоял не шевелясь и молча смотрел. Смотрел и не понимал, что я тут мог любить. Убогий небольшой домик, да, отреставрированный, со всеми удобствами, но малюсенький домишка на краю географии. Нихрена он не стоит по большому счёту, я сюда вложил намного больше, чем я смогу вернуть продав его. Конечно, эти мысли были справедливы до эпидемии, скорее всего, сейчас он не стоит вообще ничего.