«ПигмаЛион» был старичком, давно утратившим прежний лоск. Красивый корпус бутылочного цвета кое-где начал облезать, а палубу возле ресторана, где устроили террасу, не помешало бы привести в порядок: мощные сосновые доски там выцвели и сплошь покрылись царапинами. Главный зал давно требовал ремонта — мрачные деревянные панели на стенах стоило бы отполировать или даже покрасить.
На собеседовании владелец с энтузиазмом делился планами реставрации, но они так и оставались планами. Это было тем более обидно, что корабль отличался особым очарованием — очарованием старины, которую нужно лишь привести в порядок, чтобы превратить старомодное в винтажное.
Едва поднявшись на палубу, я наткнулась на мастера по ремонту, который целыми днями что-то чинил, красил и смазывал.
— Добрый день, Бобби!
— Добрый день, Сибилла. Там тебя ждут, — сказал он, кивнув на невысокого мужчину в зеленовато-синем костюме.
В то время было не принято обращаться к управляющей по имени, и уж тем более на «ты», но все мои сотрудники так делали. Просто начинали мы на равных, а привычки тяжело менять. Хотя некоторые, скорее всего, делали это нарочно — хотели показать, что я тут не главная. Но простак Бобби был на такое не способен. Это был высокий, темноволосый сорокалетний детина с крупной головой и бычьим взглядом, лицо у него слегка распухло от выпивки и бесконечного поедания чипсов. Он страдал от морской болезни и, пробуя различные способы борьбы с ней, обнаружил, что чипсы помогают лучше всего. Все знали о его пристрастии к алкоголю, но закрывали глаза: тихое пьянство и плохо спрятанные повсюду бутылки никому не мешали. Хотя из-за алкоголя он стал плохо соображать, и все держали его за дурачка. Я, правда, подозревала, что он специально поддерживал эту репутацию. Хотел, чтобы его оставили в покое. Что с этакого простофили возьмешь? Попросишь-попросишь, ничего не получишь и махнешь рукой.
— Меняешь замок?
А между прочим, я сто раз просила его починить слишком тугую дверь в туалете для клиентов!
— Ага, цепляет немного.
— Ясно.
Мне было плевать, как работает замок на ящике со спасательными жилетами, просто очень не хотелось отчитывать Бобби. Я боялась, что он сочтет придирки несправедливыми и, устав от моих директорских замашек, уйдет. Он досконально знал весь корабль — каждый винтик и каждый исторический факт — и был незаменимым человеком. Его потеря обернулась бы полной катастрофой.
— Не забудешь про замок в туалете?
— Ага, не забуду, — промычал он, как обычно, в ответ на мою просьбу.
Я прекрасно знала, что ничего не будет сделано. Казалось, Бобби все время был чем-то занят… чем-то совершенно ненужным. А нужное тем временем постоянно откладывалось.
Я пожала руку агенту в синем костюме.
— Буду в вашем распоряжении через пять минут. Только поздороваюсь с командой.
— Не спешите, у меня полно времени.
Из открытой двери моей каюты доносился голос Шарля. Он говорил по телефону. Каждый день он приходил на корабль, проводил там часок-другой, часто занимая мой кабинет — единственный, куда был проведен телефон, — а затем отправлялся в город по делам.
Я заглянула в каюту и помахала ему.
— Уверяю вас, я отдал все документы о финансировании директору банка две недели назад, — говорил он собеседнику. — Он обещал дать ответ через неделю…
Шарлю было около шестидесяти, но выглядел он потрясающе: седеющие волосы, смуглая кожа, обворожительный взгляд и элегантная, хоть и слегка потертая одежда. Он родился в семье чистокровных лионских аристократов, после смерти родителей получил в собственность корабль и превратил его в ресторан. Этот человек очень мало работал в своей жизни, но когда наследство закончилось, ему пришлось заняться кораблем, чтобы добывать средства к существованию. Дело шло туго, предприятие все больше уходило в минус. Теперь он жил надеждой, что я смогу привлечь новых клиентов и закрыть дыры в бюджете. Шарль был очень хорошо воспитан и всегда приветливо улыбался, пытаясь скрыть от других и от самого себя плачевность своего положения.