Но нет худа без добра. Так я узнал, что становиться волком можно в любое время суток, а не только в полнолуние, как упоминалось в той старой, полузабытой сказке.
Я почти бегом добрался до общаги, пулей взлетел в 412-ю и замер перед зеркалом, уставившись на свое отражение. "Мне нужно стать волком, мне нужно стать волком", — мысленно твердил я, убеждая себя все больше и больше. Но… никакого результата не последовало. Я разинул рот пошире, пощелкал по зубам, тщательно обследовал их на ощупь. Они и не думали увеличиваться! Чтоб вас всех, не того я ждал.
Огорченный, я от зеркала повернулся к окну. Сквозняк за моей спиной приоткрыл пошире плохо прикрытую дверь, а за тем неожиданно для меня, громко хлопнул ею об косяк. Я аж подпрыгнул от испуга. Ногти впились в мою ладонь. Резко развернувшись к зеркалу я отчетливо разглядел во рту мощные клыки. Выглядел я, конечно, по-идиотски, но мне сейчас было не до этого. Я понял, что не убеждения и не внушения меняет мой облик, а что-то иное, просыпающееся, когда на оборотня напали, разозлили или испугали, словно инстинкт самосохранения, действующий в минуты опасности.
Я не стал останавливать этот процесс. Плечи мои расширились, я начал расти, в глазах появился злобный блеск; словом повторялись события минувшей ночи. И через минуту я снова стал волком.
Результаты опыта оказались очень плачевными. Мои штаны не выдержали наплыва могучей волчьей фигуры и с треском лопнули. Уже не по отражению в зеркале, а по своим внутренним ощущениям я понял, что процесс потек в обратную сторону. К моему счастью никто не зашел в незапертую комнату за эти пять минут.
Весь остаток дня я кропотливо зашивал свои брюки. Меня спасло то, что лопнули они по шву, иначе положение мое было бы совсем незавидным, так как сами понимаете — что такое остаться без штанов, когда у тебя нет ни подменки, ни денег.
С этого дня я изменил свой режим. После занятий я спешил в 412-ю, быстро делал письменные задания, а часов с четырех или с пяти, прикинувшись больным, ложился спать и просыпался лишь в полночь. Все драгоценные ночные часы я тратил исключительно на тренировки. Скинув с себя всю одежду и накрывшись с головой одеялом, я шаг за шагом проходил все стадии превращения в волка и обратно, стараясь удержаться на промежуточном уровне — самой середине процесса.
Надо сказать, это было нелегким делом. Я то не дотягивал до нее, то передерживал и, когда процесс становился неуправляемым, неожиданно оказывался волком. Но я чувствовал, что именно в этой промежуточной стадии, где соединены воедино две противоположных сущности — слабый, незащищенный, пасующий перед условиями человек и могучий, приспособленный к жизни, беспощадный с врагами волк — и кроется полученное мной могущество. Снова и снова я мысленно включал таинственную кнопку, и потусторонние силы начинали свое загадочное действие.
Мысли все так же текли в голове, все такими же были ощущения, но к ним прибавлялось что-то новое, названия которому я не знал. Но оно было! И вслед за тем, как оно появлялось, начинался зуд в зубах и росли клыки. Как только все четыре клыка занимали свое положение, глаза расширялись, зрение улучшалось во много раз. Я уже различал каждую трещинку на потолке, а тем временем ногти на дрожащих пальцах вырастали в крепкие и цепкие когти. Претерпевали изменения язык и горло, но это я уже не мог видеть, а только чувствовал. Лицо мое принимало уродливую и злую гримасу, глаза западали и светили из черной глубины впадин красными зрачками. Потом начинало… Стоп! Все! Вот она — вершина! Мигом раньше я еще был человеком, мигом позже стану хищником. Но этот краткий миг, достигаемый упорным трудом, стоил целого дня. Ощущение счастья, свободы, силы, уверенности охватывало меня. Хотелось встать, выбежать на улицу и идти, идти, идти… Неважно куда и зачем — не это было главным сейчас. Но что?
А мгновение проскакивало мимо, становясь в шеренгу таких же, образующих стройные ряды секунд, минут, часов, составляющих Время, в безбрежном океане которого неуклюже барахталось маленькое, беспомощное существо, случайно вторгшееся в загадочный мир, правила и законы которого были непонятны и неизвестны.
Лицо мое разглаживалось, черты приобретали человеческий облик, пропадало сверхнормальное зрение и обоняние. Усталость заполняла тело, но я вновь напрягал свои силы и учился управлять неведомым механизмом внутри меня.
Я знал, что мне надо выжить в этом мире, где есть учага, старшаки, районные супера, толпы равнодушных людей, коротко замкнувшихся на себя. Здесь, чтобы выжить самому, необходимо унижать других, иначе унизят тебя. И ничего нельзя сейчас этому противопоставить — третьего просто не дано.
А там? Что меня ждет там, я не знал. В том мире царила спокойная, безмолвная пустота. Там я был один и мог отдохнуть от всех неудач, от всех толчков, которыми щедро награждала меня жизнь этого мира. Но была ли пустота на всем протяжении той жизни? Этого я тоже не знал. Ведь мне приоткрылась пока только маленькая частичка. Я словно стоял у двери в углу, крепко упираясь в стены, и боялся потерять свою надежную опору. Я боялся шагнуть вперед, ведь впереди все пряталось в беспросветном мраке. Он не пугал меня. Меня останавливала неизвестность. Что ждало мою сущность там, в темноте? Пряталось ли там зло, или добро укрывалось от него в этой бесконечности? Хотя была ли там бесконечность? Впрочем путь к знанию всегда бесконечен — это мы проходили в школе. А мой крохотный огонек знаний мог осветить пока лишь тот угол, где стоял я. И никто здесь не мог помочь мне. Только я сам смогу, накапливая багаж знаний, бережно раздувать свой факел, увеличивать его мощность и освещать все новые и новые метры неведомого мне мира, заставляя отступать грозную неизвестность.
Вот поэтому я не спал ночью, а тренировался и тренировался. Вскоре я четко обозначил вершину и мог находиться на ней столько, сколько считал нужным. Но этого мне уже было мало. Я засекал время позаимствованными у Андрея часами и старался достигнуть вершины за строго определенное количество секунд, постепенно его сокращая. Теперь я мог приобрести свой устрашающий вид за десять секунд, а полностью стать волком за тридцать три. И хотя это был не предел, я тихо радовался и с некоторым даже неудовольствием встречал утро. В комнате зажигался свет, приходилось подниматься и влачить свое жалкое существование, с нетерпением ожидая ночь.
Так шел день за днем. С каждой ночью я все более совершенствовал свое мастерство и, затаясь, ждал крутых перемен в жизни.
И тот час пробил. Ясным ноябрьским вечером я возвращался в общагу. В этот день я решил устроить себе выходной и побродить по городу. Уже выпал снег. С утра мокрые хлопья слепили глаза, но после занятий снегопад утих. Я ходил по городу, вдыхал по-зимнему леденящий воздух и тихо, степенно размышлял все о том же.
Я — оборотень! Но что мне это дало? Да ничего! Что с того, что я могу быть и волком, и человеком? Другие нашли бы тысячу применений своим новым способностям. А я? Я ничего не мог придумать. Но ведь не зря же я стал оборотнем? Наверное не зря.
— Стоп, Сверчок, — огонек сигареты выплыл из темноты и чуть не уперся мне в лицо, освещая мрачное лицо Кирпича.
Я замер на месте, сердце испуганно застучало.
— Хорошо жить хочешь? — спросил меня Кирпич приглушенным шепотом.
— Кто не хочет, — сдавленно ответил я.
— Ну так вот, слушай. Завтра стипеха — деньги отдашь лично мне. Понял?
Я, конечно не знал, что Кирпич вчера крупно проигрался заезжему катале и теперь тянул деньги по всем возможным каналам.
— Ты — мне, я — тебе! — хохотнул Кирпич. — Зато будешь жить как положено.
И вдруг я решился. Я вспомнил раздумья сегодняшнего дня и понял — не зря!
— А если нет? — твердо спросил я, трясясь всеми внутренностями. Красивое лицо Кирпича вытянулось от удивления.
— Не понял! — произнес он. — Я тебе не ясно сказал?
— Ясно, — ответил я.
— Доходчиво?
— Доходчиво!
— Так ты что, дерганный в рот, тут горчицу на хлеб размазываешь? Ты, крыса дойная, в кого такой борзый пошел? — голос Кирпича обрел прежнюю уверенность.