Особенно я это ощутил после исчезновения Ванюши. Как то раз, проснувшись утром, я обнаружил, что кровать Вани пуста и даже аккуратно заправлена. Вечером по разговору влюбленных я догадался, что хозяин пристроил Ваню, но куда, так и не узнал. В общем, я был уже подготовлен к новому разговору, но все же испытывал сильное волнение, когда Даша позвала меня на третью встречу с таинственным хозяином этого дома.
Я вновь не видел его из-за широкой спинки кресла и довольствовался лишь твердым и уверенным голосом.
— Ну что же, мальчик, я позаботился о твоей судьбе. Будешь пригретым, накормленным, а в будущем тебе намечается солидная работа. Впрочем, она уже зависит лично от тебя. Но, как я вижу, ты не дурак.
Похвала, хоть и несколько сдержанная, мне понравилась, и я приготовился внимательно слушать.
— Была у тебя девочка? — вдруг спросил он.
Дыхание у меня от волнения перехватило, и я отрицательно замотал головой, пока не догадался, что он меня не видит.
— Нет, — сдавленно ответил я. В его присутствии я всегда чувствовал себя неуютно, постоянно ощущая себя крохотной песчинкой перед открывшийся ей бесконечностью глубины космоса, о которой рассказывал хозяин в нашем предыдущем разговоре.
— Отлично! — сказал он. — А хочешь, чтобы была? Только отвечай честно.
— Да, — сказал я, подумывая о Даше. В таком вопросе врать не хотелось.
— Значит будет, — утвердил он. — Я подобрал тебе одну, — он усмехнулся и добавил. — Одной будет достаточно?
— Да, конечно.
— Вот и хорошо. Паспорт ты еще не получил?
— Еще нет.
Шестнадцать лет мне исполнилось еще в начале марта, но с паспортом тянули, и я никак не мог получить его.
— Не имеет значения, — сказал он. — Сделаем какой надо. Теперь о девочке. Ей тоже скоро шестнадцать. Родители занимают ответственные должности, в настоящий момент подыскивают подходящий вариант обмена квартиры. Через год они уезжают на новое место работы в другой конец страны.
— Вы познакомите меня с ней?
— Да нет, дружок, я тебе ее только покажу, а знакомиться будешь сам. Твоя задача — сделать ей ребенка.
— Но как?
— О боже! И ты говоришь, что учился в ПТУ? Неужели там тебя не успели просветить по этому поводу?
— Не в этом дело. Она ведь не согласится.
— Конечно, если будешь стоять как пень, то не согласится. Ты должен укусить ее, а когда она станет оборотнем, то уже не сможет отказать тебе. Родители узнают о ребенке, принимают тебя в свою семью (хотя и с небольшим скрипом, но счастье дочери дороже) и увозят, как поется в песне, "далеко от этой земли", — пропел он последние слова.
— Я не смогу укусить ее.
— Послушай, кому ты все это говоришь? Директору училища? Милиционеру? Я ли не знаю, что ты загрыз трех здоровенных мужиков.
— Не трех, а двух! И один из них был вовсе не мужик, а парень.
— Господи, двух-трех, какая разница. Главное — опыт уже есть. Тебе ведь не убивать ее надо, а лишь тихонько укусить. Учти, не поцапать, а именно укусить, от мелкой раны эффекта не будет.
— А если я скажу «нет»?
— Ну что же, имеешь право. Тогда — скатертью дорожка. Здесь не место жительства, здесь лишь временное пристанище для тех, кто по тем или иным причинам не сумел устроиться в обществе. Здесь так же действуют законы, как и везде, но только особые, свои. И тот, кто их нарушает, становится изгоем. Подумай об этом прежде, чем принять окончательное решение. Даю тебе время до ужина.
Я повернулся и пошел к лестнице. Вслед мне донеслось:
— Помни, ты уже настроил людей против себя. Не надо портить отношения с оборотнями. Они тоже умеют за себя постоять…
… Стемнело. В доме с плотно прикрытыми ставнями зажегся свет. Наступила пора ужина. Оборотни, переговариваясь друг с другом, собрались в столовой. И лишь одно место пустовало — тот, для кого оно было предназначено, так и не вышел из спальни, отягощенный, видимо, тяжелыми раздумьями.
— Будете ужинать, Семен Петрович, — спросила Даша, поднявшись в главную комнату на втором этаже.
— Нет, Дашенька, спасибо, в городе поужинаю. Позови-ка лучше того, новенького.