С настороженной мыслью «Его отравили эти традиционные хиллеры/киллеры или он уже был в таком состоянии до обращения к ним?» начинаю обследование больного.
Живот умеренно вздут, основная болезненность в правом подреберье – хирургический, можно сказать, живот. Но мне хирургически не нравится этот больной, и я подсознательно ищу возможность убежать от него:
– Что у него? Токсический гепатит? Септический шок на фоне перитонита?
Звоню умнейшему специалисту-терапевту, который прекрасен в делах реанимации:
– Доктор Яннаш, у меня не совсем ясный больной в тяжелейшем состоянии – печёночно-почечная недостаточность. Я возьму у него все анализы, включая пробы на ВИЧ (вирус иммунодефицита человека) и гепатиты. Потом я попрошу рентгенолога сделать УЗИ живота для исключения внутрибрюшных или внутрипечёночных абсцессов. Могли бы вы посмотреть больного через час, когда все анализы будут готовы?
Ввожу в мочевой пузырь больного катетер Фолея: выделяется не более 100 мл бурой мутной мочи – это плохо. Сестра быстро ставит больному капельницу, а появившаяся через 5 минут после моей заявки лаборант делает забор крови.
Через полчаса из дома приезжает рентгенолог доктор ван дер Мерве для выполнения УЗИ. Господи, как же всё это не похоже на работу в провинциальном госпитале! Там при всём моём напоре на всё перечисленное у меня ушло бы не менее 4 часов, а без напора – все 12.
Вспоминаю свой первый восторг, обрушенный мною на профессора-рентгенолога С.Я. Морморштейна при виде высококачественных рентгенограмм 556 грудной клетки, привезенных мне в МНИОИ им. Герцена из Индии нашим моряком:
– Соломон Яковлевич, смотрите какие чудесные снимки!
– Как за деньги… – прозвучал спокойный тон мудрого Соломона.
Это было 35 лет назад…
Иду с больным в рентгеновское отделение.
Это отделение – независимое от госпиталя частное предприятие; такими же независимыми частными предприятиями являются аптека и лаборатории – все они выставляют пациенту (его страховой компании) отдельные счета. У нас в городе есть две группы рентгенологов-партнёров, две группы бизнесменов-лаборантов, с десяток аптек – полное соблюдение честной конкуренции. Частный госпиталь пока один, но мне уже предложили покупать акции запланированного для строительства нового частного госпиталя.
Молодой доктор Ван дер Мерве тщательно водит по животу датчиком УЗ-аппарата и говорит мне, старому, назидательно:
– Доктор Рындин, УЗИ не может ставить диагноз «гепатит».
– Док, мне нужно не пропустить абсцесс в животе или печени, – стараясь быть максимально вежливым, говорю я.
У местных частных рентгенологов имеет место быть этакая барская спесь, которая ни на чём, окромя их больших по сравнению с хирургами-иностранцами заработков, не основана. Появившаяся у нас не так давно на должности заведующего рентгенологическим отделением провинциального госпиталя молодая индуска-мусульманка заявила своим ученикам:
– Мы должны вести хирургов!
После это я при всяком открытии живота произношу:
– Ну, посмотрим, куда нас сегодня завели рентгенологи.
В конце исследования Ян Ван дер Мерве заключает:
– Нет. Никаких скоплений жидкости в животе я не нахожу. Никаких специфических для острого хирургического заболевания органов брюшной полости признаков я тоже не вижу.
Звонят из лаборатории: «Доктор Рындин, у вашего больного мистера Масиди концентрация мочевины крови 90 ммоль/л (это в 20 раз выше нормы), а креатинина – 966 мкмоль/л (это в 10 раз выше нормы). Тесты на ВИЧ и гепатиты отрицательны. Лейкоцитоз 21 000».
Н-да-а-а… Много лейкоцитов – скорее всего перитонит там, но при таких показателях функций почек ни один анестезиолог не возьмёт больного для анестезии. И у меня нет большого желания прикончить больного на операционном столе. Что бы там ни было у него в животе, но на сегодня он не для операции – его нужно реанимировать. Через сутки, если выживет, оценим его состояние вновь. Может и КТ живота запросим… Я назначаю больному внутривенное введение жидкостей:
– Всё остальное назначит доктор Янаш – он чудесный реаниматолог.
У меня в гостях профессор Чеченской АМН Саидхасан Батаев, которого я везу в наш городской гейм-резерв посмотреть бегающих по парку носорогов, жирафов, зебр и других антилоп-гну.
В этом парке мы часто ходим с женой пешком. Чуть более года назад профессор с Украины заблудился тут с моей Татьяной и стал мне названивать:
– Вячеслав Дмитриевич, уже темнеет, и нас окружают дикие звери.
Мне пришлось позвать профессора Маховского – мы на двух машинах искали заблудших.