Тетка ни с того ни с сего погрозила ему толстым, похожим на чурчхелу пальцем и грозно сказала:
– Смотри у меня!
Даже Валька была потрясена подобным наездом и вступилась за него.
– Что вы? Он же еще ничего не сделал, – сказала она.
– А что мы, дожидаться будем? – резонно вопросила тетка, – Сегодня и завтра едим дежурное меню, на послезавтра заказываем, – припечатала она тоном, не терпящим возражений.
После этого она в полной тишине выдала им специальные карточки, на которых были указаны номера столов, закрепленных за ними до конца отдыха, и сердито сказала, что пересаживаться по своему желанию нельзя.
Наконец, добравшись до своих пронумерованных столиков, все кое-как разместились и принялись осматриваться по сторонам, перекладывать вилки и ложки, отковыривать и жевать кусочки нарезанного хлеба, стоявшего на столах и прикрытого беленькими салфетками, наливать в граненые стаканы воду из графинов, тоже стоявших на столе. В общем, делали все, что обычно делают в таких случаях люди, пришедшие в столовую и ожидающие раздачи блюд. Между столами, тем временем, сновали девушки в синих фартучках и косынках, развозившие на больших двухэтажных тележках тарелки с едой и раздававшие ее отдыхающим.
Вскоре к их столу тоже подкатили такую тележку, и девушка начала быстро и сноровисто расставлять все по порядку. Вначале водрузила по центру стола огромную кастрюлю с супом и торчащей из него поварешкой, потом поставила перед каждым маленькие блюдечки с нарезанными помидорами. Максим затосковал, он не любил суп и ненавидел помидоры. Он грустно поднял взгляд на раздатчицу сего великолепия и, в полном смысле слова, остолбенел с открытым ртом.
Это была Таня-одуванчик, да, да, его утренняя знакомая. Только теперь ее пушистые волосы были стянуты форменной косынкой, из-под которой курчавилась беленькая челка, тонкую талию стягивал фартучек. Зато удивительные разноцветные глаза сияли еще ярче, чем утром.
– О-о! Привет, Максим, приятного аппетита, – сказала она, – Ты любишь куриную ножку? Я тебе на второе обязательно принесу. Кушай как следует.
И, пожелав теперь уже всем приятного аппетита, она повезла громыхающую тележку к следующему столу.
После такого пожелания Максим съел и суп, и помидоры, и принесенную специально для него Таней куриную ножку, запил все яблочным компотом. Он ел, не разбираясь и не привередничая, потому что был занят постоянным наблюдением за мелькающей то тут, то там в зале Таней. Попутно из разговоров, ведущихся за столом, узнал полезную информацию. Он вообще умел хорошо слушать, не участвуя в разговоре. Главное – не привлекать к себе внимания и запоминать. Тогда можно узнать что-то интересное, неожиданное, не предназначенное для твоих ушей.
Оказывается, в столовой работали девушки из студенческого стройотряда. Это были второкурсницы педагогического института города Липецка, которые выполняли работу подавальщиц и посудомоек. В те годы студенты институтов всей страны должны были отрабатывать летнюю практику в трудовых отрядах. Но, независимо от того, чем они занимались, эти группы назывались стройотрядами, даже если ничего и не строили. А по вечерам для зачета практики девушки еще проводили разные развлекательные мероприятия для отдыхающих, концерты, лекции, шарады, викторины, караоке. В общем, загрузка у них полная, Таня и была такой студенткой. Работают они здесь уже давно, им осталось три дня, потом они разъезжаются на свои студенческие каникулы.
Девушка с неординарной внешностью привлекла к себе внимание, ее обсудили с разных сторон. Женщины сошлись в том, что для разноглазой альбиноски она довольно мила. Мужская часть компании неопределенно похмыкивала, но благоразумно молчала.
Остаток дня прошел в каких-то хлопотах по разборке привезенных вещей и благоустройству на новом месте. Максим бесцельно тыкался туда-сюда и, по-видимому, всем мешал. Его постоянно дергали по мелким поручениям типа "подай-принеси", но ничего путного он так и не совершил. Танино смеющееся лицо постоянно стояло перед глазами, заставляя с нетерпением ждать ужина. За ужином Таня очень торопилась, потому что сегодня была ее очередь проводить викторину для отдыхающих, но все же успела поулыбаться Максиму. А когда она, отходя от столика, мимолетно потрепала его по плечу, даже скорее просто прикоснулась мягким поглаживающим движением, щеки его загорелись румянцем, сердце радостно бубумкнуло несколько раз, видимо одобряя такое проявление ее внимания. Ехидная Валя, внимательно следившая за всем, что происходит, радостно завопила: