Через час кривая и косая презентация, выполненная в шаблоне паверпоинт, была готова. Я отправила её Ангелине, но она так и не ответила. Без согласования с Ангелиной отправлять заказчику что-либо было нельзя, тем более итоговую презентацию. И я легла спать.
Утро встретило меня двумя пропущенными от Ангелины в четыре утра и сообщением:
Зпуазчику отправиоа?
Нет.
Понятно
В тот день Ангелина впервые пришла на работу вовремя и кричала на меня полчаса, голос её срывался на визги в каждом втором предложении. А я была туманом, воздушным змеем, дымом. Очень сильно болел живот, и я концентрировалась на этой боли. Повторяла про себя: «Я обязательно выживу». Презентацию Ангелина переделала, отправила заказчику, и больше мы не возвращались к той ситуации.
А дальше стало происходить неладное. Ангелина с каждым днём становилась всё более недовольной, часто отсутствовала на рабочем месте и практически всегда отвечала на мои вопросы так:
– А сама подумать не можешь?
Живот начал болеть почти постоянно. Аня однажды увидела мои страдания, спросила, в чём дело, и протянула таблетку:
– У тебя гастрит?
Я не знала.
– Похоже на то.
От таблетки Ани стало легче, а дома я загуглила лечение гастрита. Уже на следующий день я пришла на работу с микроаптечкой, где были «Смекта», «Мезим», «Фосфалюгель», «Альмагель» и «Дюспаталин», а ещё обезболивающие. Жизнь заиграла новыми красками.
Иногда таблетки помогали сразу, иногда не помогали вовсе. Предсказать, как отреагирует мой живот, было невозможно. Я училась терпеть боль. Гнев Ангелины был гораздо страшнее какого-то гастрита и бил больнее, так что свою болезнь я принимала со смирением. В интернете про гастрит было написано немало. Я читала с интересом – во-первых, это была моя первая серьёзная болезнь, и нужно было с уважением отнестись к ней, ближе познакомиться. Во-вторых, наконец появился повод жалеть себя и оправдывать провалы на работе, а для этого стоило подготовиться информационно.
Настроение Ангелины привлекало теперь внимание всего офиса. Она грубила каждому, могла начать орать в любой момент. С ней ещё больше, чем раньше, предпочитали не связываться. А исподтишка называли Сатаниной. Мне это прозвище не слишком нравилось, но с офисом не поспоришь.
День шёл за днём, и почти про каждый я могла сказать: Ангелина снова не в духе. Мой гастрит тоже. Пора было что-то предпринимать.
Про контакт девушки из базы сотрудников я вспомнила на пятый месяц работы в компании. К недовольству Ангелины я уже привыкла и была равнодушна. Аню Ангелина тоже не щадила, поэтому они перестали общаться. Мы с Аней стали понемногу разговаривать не только о работе и иногда ходили вместе на кухню обедать. Кухней мы называли кабинет с обшарпанными стеллажами, шкафами и ненужной мебелью, потому что тут поставили холодильник, чайник и заварку зелёного «Гринфилда». Аня рассказывала о своём попугае, о философском образовании и задавала приятные необязательные вопросы обо мне. Большой плюс Ани был в том, что я не смогла бы в неё влюбиться – она слишком ярко красилась и слишком в стиле офиса одевалась. Появились перспективы для приятельства.
Однажды я спросила у Ани, что стало с моей предшественницей. Аня посмотрела на меня пронзительно, она такое умела, и сказала:
– Я точно не знаю. Она была хорошей девушкой, но однажды уволилась. Говорят, ушла по собственному.
Я, конечно, Ане поверила. Работа продолжалась.
Как-то Аня позвала меня пить чай. Был октябрь, работы было мало, так что я согласилась. Мы шуршали конфетами и смеялись над видео с попугаем Ани, где он смотрит на себя в зеркало. Аня встала, чтобы долить себе кипятка, а я услышала шуршание из шкафа для бумаг. Стало очень страшно. Аня стояла далеко от шкафа, а я сидела близко. Шуршание становилось интенсивнее, и дверца начала открываться. Я заорала, Аня облилась кипятком. Из шкафа выскочила Ангелина и тоже заорала, глядя на меня:
– Кто работать будет? Кто будет работать? У тебя задач нет? Ты всё сделала?
У Ангелины в волосах висел мусор, платье было в пыли, в ногтях – грязь. Хотелось смеяться, но было слишком жутко. Боковым зрением я заметила, как ускользает Аня. На секунду я даже подумала, что она меня заманила в эту ситуацию, но слишком уж сильно она испугалась сама. Аня тоже знала, что от Ангелины в бешенстве нужно держаться подальше.