***
Проснувшись, Илла не сразу поняла, что не так. Боли почти не было, жалкие отголоски беспокоили левую ногу. Полежала, осознавая ощущения, привыкая к быстрому и чудесному выздоровлению. Вскочила с кровати, ноги подкосились, левая прострелила болью. Плюхнулась попой обратно на кровать, замерла пережидая приступ боли и головокружения. Несмотря на приступ, в котором она сама была виновата, чувствовала Илла себя намного лучше, чем до сна. Левая нога не адски болела, как до этого, а просто немного ныла. Общее самочувствие было вполне нормальным, пропало ощущение, что её выпивают. Небольшие, неприятные ощущения ещё присутствовали, но с таким жить можно. В ушах тихонько звенело, но голова была ясной и мысли не разбегались неуловимыми тараканами.
Осторожно встала и потопала на первый этаж, судя по шуму, где-то там был крестьянский недоросль. Дошла нормально, не матыляло из стороны в сторону, как до этого. Внизу горел огонь в камине и начинала закипать вода в котелке. Мальчишка занимался чисткой корнеплодов айры, откуда-то на столе лежало два кролика, уже свежёванные. В проходе в башню уже темнело.
Услышал, как спускается девушка и не отрываясь от чистки корнеплодов, похожих на картошку, спросил:
— как чувствуете себя, госпожа? — Покоробило меня это обращение. Для человека из более развитого общества, обращение госпожа ассоциируется с сексуальными извращениями. Или это только у меня?
— Нормально. — Буркнула Илла. Я ей не нравлюсь? Да и фиг с ней.
— пить будете? Я сейчас заварю елового отвара.
— давай.
Я встал, помыл в ведре руки, подтянул котелок ухватом, набросал туда шишек и веток ёлки, помешал. Налил в кружку отвара, тщательно пытаясь, чтоб иголки не попали, протянул ей. Взяла кружку и отвернулась к огню. Я подхватил котелок с отваром перелил в кастрюльку, пошёл мыть на речушку. Помыл, набрал свежей воды, вернулся в башню, повесил над огнём и подбросил дров. Вернулся к корнеплодам. Дочистил, тщательно помыл, порезал кусочками и закинул в котелок.
На заранее приготовленные, отчищенные ветки насадил кроликов, смазал солью и поставил рядом с огнём, теперь надо следить, чтобы не пригорели. Через минут двадцать поплыл одуряющий аромат жареного мяса, я время от времени переворачивал тушки.
Ещё через минут десять рядом появился домовой и доложил, что возвращаются рейнджеры. Хорошо, может быть завтра наконец-то выдвинемся из этой глуши, здесь уже становится скучно.
Через пару минут в проход ввалились мужики.
— добрый вечер, молодёжь. — Прогудел Брин. — Я смотрю, это мы удачно вернулись. Молодец, Эван, хорошо подгадал. Как ты себя чувствуешь, Илла?
— угу. — Буркнул себе под нос я, занимаясь готовкой.
— всё хорошо, командир, жить буду, отпустило. Я же говорила маги крепкие. — Весело ответила девушка, улыбнувшись мужчинам.
Петр тоже улыбнулся и махнул рукой, но промолчал. Не разговорчивый он со всем. Парни поскидывали свои торбы и оружие под лестницей. Следопыт потопал на улицу, а Брин подошёл и стал между нами возле камина, положил руку мне на плечо, втянул носом запах, готовящейся еды и сказал:
— я рад, что у нас всё хорошо, — Похлопал меня по плечу. — Теперь будет всё ещё лучше, надо только вернуться.
— угу, самое простое. — Опять буркнул я, пробуя ножом мясо. — Скоро будет готово.
— отлично. Пойду к речке, без меня не начинайте. — И Брин вышел в след за Петром.
Я отошёл к столу и начал убирать бардак после готовки. Тщательно помыл столешницу, расставил тарелки, кружки, на четыре персоны, положил вилки, которые нашёл в башне. Потом потыкал ножом картошку, кипящую в котелке и сняв его с огня пошёл сливать на улицу. Вернулся, поставил на стол котелок, сверху положил готовые тушки кролей, пусть жир в картошку покапает. Пододвинул и уселся на стул. Девушка тоже окинула взглядом стол, хмыкнула и переместилась на соседнее место за столом. Через пару минут пожаловали мужчины. Они вдвоём передвинули дверь на её законное место, опустили балку поперёк и подпёрли двумя упорами, внушительно получилось, жалко не железная.
— да ты знатный охотник, Эван. — Похвалил Брин. — Спасибо за такой приём по случаю нашего возвращения.
— повезло. — Ответил я, потянулся накладывать себе картошку. И тут же меня попытались ударить по руке вилкой. Девушка только замахивалась, а я уже видел примерную траекторию её удара и был готов. Вилка плавно летела в мою руку, я в последнее мгновение, чуть увёл в сторону кисть и одновременно проткнул своим столовым прибором большой кусочек корнеплода. После чего, оружие девушки со всего размаху врезалось в край котелка и вылетела из её руки. Пока Илла лупала глазами, я стырил ещё пару кусочков и разламывал их у себя в тарелке.