***
Двое мужиков сидели в трактире, пили дешёвое вино и тихо переговаривались.
— Хмурый, твоя чуйка тебя опять спасла — Сказал коренастый, плотный мужик, с лицом в шрамах, по виду бывший легионер.
— Бруш, я тебе сразу сказал, что с этим делом и с пацаном, что-то не так. — Ответил ему худощавый, плюгавенький мужчина с криминальной рожей и бегающими глазами.
— когда ты сказал, что какой-то молокосос, какой-то странный и ты его опасаешься, я подумал, что ты сбрендил.
— убедился? Ты видел, как он ходит? Не каждый матёрый рейнджер так двигается. Он меня сразу срисовал.
— угу. — Задумчиво протянул Бруш.
— как он их положил без оружия, за три удара сердца. Ты бы так смог?
— ладно. — Махнул рукой воин. — Смог, не смог. И не такое в легионе мог. Что делать с ним будем?
— за него попросила одна не простая дамочка и деньги хорошие. Нельзя в отказ идти.
— да ну, какой отказ? Надо Волка взять.
— Волк половину потребует. А то может и нас прикопает рядом с пацаном. — Заёрзал Хмурый.
— ты глаза парня видел? Он уже нас приговорил. Не удивлюсь, если дамочку тоже.
— Бруш, ты испугался? — Нервно хихикнул Хмурый.
— ой, да перестань. — Поморщился бывший легионер. — А то тебя не впечатлило, как он резал тех троих?
— ладно, согласен, пошли к Волку. — Поднимаясь, сказал Хмурый. — Есть маза, что пацан на днях из города сваливает.
Глава 19
Утро выдалось хмурым, чему я сильно обрадовался, идти в латах по солнцепёку, то ещё удовольствие должно быть, такого опыта у меня не было. Умылся и спустился завтракать.
— доброе утро, бабушка. — Поприветствовал Лиру.
— не такое и доброе. — Буркнула в ответ женщина. — Вот объясни, Эван, зачем тебе в лес идти?
— я уже говорил. На охоту, мне нужна практика, если хочу стать рейнджером.
— говорил он. — Бубнила Лира. — Рассказать кому, не поверят, ребёнок, один в Великий лес идёт на охоту. Рейнджером он стать хочет.
— да ладно вам, бабушка, ничего там страшного нет. Лес, как лес. Тихо, спокойно, птички поют. — Наворачивал я кашу с колбасками. — Очень вкусно, спасибо.
— ты меня за дуру-то не считай. — Упёрла она руки в боки и нахмурилась. — Великий лес у него обычный. А воины, которые постоянно в нём гибнут, так не считают.
— всякое, конечно, бывает. А сколько в городе гибнет каждый день? — Отхлебнул чая из большой чашки.
— ой. — Махнула она на меня рукой. — В городе, то одно, а в лесу совсем другое.
— не поспоришь.
— вот только попробуй не вернуться! Я… не знаю, что сделаю. — Отвернулась к печке женщина и стала, что-то остервенело тереть. — Мужчины, не сидится им в тепле и сытости.
Под бубнёж бабушки Лиры я закончил завтрак, поблагодарил и удалился наверх собираться. Через полчаса облачился в стёганку, бригантину, надел наручи, обвязал их лентами из зелёного сукна. Руки ощутили тяжесть метала, двигать ими сразу стало некомфортно. Три килограмма, а то и больше, на каждой руке не шутки. Переборщил, пожалуй. Буду использовать для тренировок, но боевые должны быть легче.
Наплечник и налокотник не стал одевать, закрепил на рюкзаке верёвками. Уложил в него походную мелочь, котелок, флягу с водой и провизии немного, как нз. Одел рюкзак и спустился вниз. На первом этаже стояла Лира и промакивала платочком уголки глаз.
— ой, да ладно вам. — Поморщился я. — Обычный поход на пару дней на природу.
— почему ты такой взрослый, Эван? — Всплеснула руками женщина.
— жизнь такая. Не хороните раньше времени. Всё будет нормально. — Я помахал рукой, выходя за двери дома.
Направился к воротам из города, которые выходили на сторону Великого леса. Заметил, как сорвался пацанёнок лет семи и куда-то резво убежал. Проходя через ворота, ловил на себе недоумённые взгляды стражников. Не удивительно, подросток, один выходит из города в сторону леса. В зеленной пятнистой бригантине, такой же стёганке, штанах и с рейнджерским рюкзаком за плечами. На поясе кинжал, больше оружия никакого не видно.
Отдалившись от города метров на пятьдесят, оглянулся и увидел трёх мужиков, выходящих из тех же ворот. Троица вела лошадей под уздцы. Два воина в облачении похожем на легионерское и щуплый мужичок в стёганке. Ну и отлично, душегубы будут действовать за городом, это намного удобнее, чем устраивать разборки на улице, где полно свидетелей.
Я беззаботно продолжил путь. По мере отдаления от городских стен, встречалось всё меньше людей, повозок, телег и всадников. Через час пути, примерно километра четыре протопал, показался хутор, домов на десять. Это было последние поселение перед кромкой Имперского леса. До хутора было около пары километров, за ним ещё пара километров и лес. На дороге никого не было, кроме меня и преследующей меня троицы. Справой стороны, метрах в двухстах, качались деревья на ветру. Маленькая рощица в чистом поле, туда я и свернул. Переться в лес с хвостом из злыдней, не видел смысла.