— Огонь. — Вскинув к плечу автомат, Марк принялся поливать бегущие фигуры свинцовым дождем, за одно выбивая крошку из стен и ступенек, а я поспешил присоединиться к товарищу и, отойдя на пару шагов, выбрав более удобную позицию, нажал на спусковой крючок. Мой АКА гавкнул, врезавшись деревянным прикладом в плечо и задергался в руках, посылая в несущихся на нас одну пулю за другой.
Мы попадали, по крайней мере, я выпустил в надвигающуюся на нас угрозу не меньше двадцати патронов. Я даже видел, как они, врезаясь в плоть, рвали оставшуюся на нападавших одежду, откидывая их в сторону и заставляя замедляться, но, сколько мы не стреляли, а парочка продолжала упорно карабкаться наверх. Наконец тот, что с разожженной головой, получив в нее еще три шальных попадания, остановился и принялся медленно заваливаться на бок.
— В голову стреляй, — взвизгнул я, — но Марк и так все понял и, перебросив предохранитель на одиночные, начал тщательно выцеливать скачущую по ступенькам даму. Раз, два, три, четыре… пятого выстрела не понадобилось. Стрелял охранник отменно, я бы так точно не смог. Все четыре пули легли ровно в лоб, расколов черепную коробку и вынося оставшийся там мозг.
В образовавшейся от выстрелов и рыка нападавших тишине, вдруг голосом юриста заголосила болтавшаяся на ремне рация.
— Марк, Костя, что у вас творится, черт возьми? Почему стрельба?
Сняв с пояса рацию, я поднес её ко рту и нажал кнопку передачи.
— Леха, они мертвые.
— Ясно дело, — хмыкнул динамик, — коли так палить, так и слон мертвый будет.
— Ты не понял, — я откашлялся, — они и раньше были мертвые. Парень, что поднимался, имел дырку в черепе. Я сам лично попал в него несколько раз, но он остановился только после того, как без башки почти остался.
— То есть как — мертвые? — Ахнул юрист. — Мертвые не ходят и уж тем более не бегают.
— Они воняют, Леха, как трупы воняют, — продолжил я. — Марк говорит, что так только трупы могут и пятна, пятна на них трупные.
— Надо отходить, — кивнул Марк на лежащих. — Ситуация изменилась и еще черт знает как они нас засекли. Может они не только видеть могут, но и биополе чувствовать или еще хрень какую, так что предлагаю временно сделать ноги в укрытие и пошерстить Интернет. Сеть еще работает?
— Как ни удивительно, но да. — Подтвердил я. — Почти все телеканалы отсохли, кроме центральных, нет большинства радиостанций, но мобильная связь и глобальная сеть пока в порядке.
— Валим, — решил охранник. — Краску и колышки оставь здесь, никто их не возьмет. В любом случае, с мертвяками да ночью я дела иметь не намерен.
— Вот уж не мог подумать, что ты их боишься. — Улыбнулся я.
— Не боюсь, но днем и с автоматом в руке. — Марк покачал головой и брезгливо потыкал ногу женщины. — Видел я такое и не раз, но оно не бегало, а тихонечко лежало в уголке. В любом случае нужен новый план. Сам же видел, как их валить приходится. Не меньше четырех пуль в голову и только тогда труп становится окончательным. Сколько у нас времени ушло на то, чтобы двоих завалить? Секунд двадцать?
— Не считал как-то, — признался я. — Я больше боялся, стрелял, да старался в портки не наделать.
— Поверь мне, времени потрачено много, — пояснил охранник, — особенно для двух автоматчиков против пары безоружных людей. Это мы на двоих столько сил и патронов потратили, а что будет, если их, скажем, с десяток нарисуется, а то и с пол сотни? Ты видел улицы? Там их толпы. Зарегистрированное население нашего мегаполиса до катастрофы составляло семь миллионов, это исключая различных залетных, туристов и гастарбайтеров. С ними так больше десяти. Вдумайся в цифру! Миллионов!
Все внутри меня похолодело, как только я нарисовал у себя в голов истинную картину происходящего. Не знаю уж как, почему и зачем, но миллионы обычных людей вдруг превратились в злобных мертвяков, стремящихся разорвать, разрушить, умертвить всех тех, кто не стал подобен им. Миллионы, миллионы ходячих трупов, смердящих, с развороченными головами и поломанными конечностями, но от этого не менее смертельно опасных. Это был конец.
— Джип бы нам большой, — наконец смог выдать я, — а лучше танк. Без танка я на улицу не ногой.
— Экий сообразительный, — расплылся в улыбке охранник. — Вот и я про тоже. Нет у нас средства против них, либо обойма в голову, либо бежать.
— Обсудим, — кивнул я. — Доберемся до своего офиса и обсудим. В любом случае город покидать надо и покидать срочно, без промедлений.
Сгрудившись около монитора, мы втроем, уже несколько часов копали информацию в Интернете на предмет вдруг оживших трупов, а её, как оказалось, там было предостаточно.
— Вот смотри, — Леха ткнул в одну из ссылок в поисковике, — это отчет пожарной команды в Ставропольском крае. Они первые столкнулись с данным явлением и еле унесли ноги. Если бы не пожарные робы и шлемы, то этого отчета и не было бы.
Советуют рубить голову, а еще лучше стрелять, там у них помощь подоспела в виде ближайшего милицейского патруля, так что опытным методом доказано. Человек не курица, без головы не фурычит.
— Что там дальше? — Отмахнулся я. — Про головы нам и так понятно.
— Вот, — в ход пошла вторая ссылка. — Расчлененка. Если, допустим, отрубить бешеному руку или ногу, то сам он функционирует все также нормально, а отрубленная конечность, не связанная больше с мозговым центром, остается лежать на земле. То есть, располовинив инфицированного мы получим одну абсолютно мертвую половину, скажем нижнюю, и вторую, потерявшую скорость и возможность маневра.
— Не подходит, — поморщился Марк. — У нас ни сил, ни средств нет, чтобы мертвяков чикать. Читай что дальше.
— Инфицированные реагируют на свет, в темноте, либо ночью останавливаются и стоят стоймя, не реагируя на внешние раздражители. Только это в условиях полной темноты. Скажем, запрем ходячего в кладовке и лампочку выкрутим, он себе там и останется. Передвигаться рекомендуют в темноте и с приборами ночного виденья, исключая фонари, зажигалки, спички и любой другой источник света. Он для них, что красная тряпка для быка. Стоит включить в темном помещении фонарик и на тебя накинутся со всех сторон.
— Незадача, — я выпрямил спину, и болезненно поморщился. После недавних физических упражнений с кисточкой и беготней что-то защемило в мышцах, и спина отчаянно ныла, постоянно давая о себе знать вспышками боли.
— Леха, посмотри, — скинув пиджак, я задрал рубаку на спине, — нет ничего? Болит зараза, мочи больше нет.
— Болит, слопай таблетку, — посоветовал юрист и, оторвавшись от монитора присвистнул, — ничего себе!
— Что там? — Тут же забеспокоился я.
— Синяк, — Леха начал делать пасы, руками изображая масштабы ушиба. — С ладонь такой, здоровенный. Когда ты такой посадить успел?
— Не помню, — заправив рубашку в брюки, я снова накинул на плечи пиджак, — вроде и не ударялся нигде, а тут такое.
— Хорошо, травмированные, — осадил мои жалобы Марк, — вот тут интересная вещь, смотрите.
Еще один клик по ссылке выбросил нас на немецкий форум любителей местных марок машин. Ранее тут живо обсуждались новинки модельного ряда, планировались встречи, переправляли запчасти и занимались еще чертовой уймой различных мелочей, но за последние дни страницы автоклуба превратились в хронику боевых действий.
— Ну и что, — пожал я плечами, быстро пробежавшись по строчкам, — все то же. Башку с плеч и готово. Тут правда их огнеметами пытались жечь и колесами давить, но эффект не особо впечатлил. Один мужик советует разрывные, или аналог нашего СВД и семь шестьдесят два. Только где их взять-то, да и нет среди нас снайпера.
— Не то смотришь, — хмыкнул охранник, — вот ниже читай, пишет наш с тобой соотечественник, как я погляжу, Денис.
— Эмигрант? — Предложил я.
— Не суть, — человек обслуживает датацентр в Берлине и сейчас пишет оттуда. Живы-живехоньки компьютерные гении из Москвы, Питера, Новгорода, это только наши. У них там смотрю серьезная система защиты.
— Более того, — вспомнил я. — Обслуживающий персонал находится в отдельном боксе, который разделен перегородкой с влаго-и-воздухонепроницаемым залом, в котором стоят стойки с оборудованием. Для того чтобы войти в их комнату, надо иметь определенный допуск, несколько электронных ключей и быть сотрудником корпорации. У них даже система противопожарной безопасности вакуумная. При возникновении пожара из помещения попросту откачивается воздух, не давая пищу огню, и пожар сам по себе помирает. Ни хлопот, ни забот.